Мир в рифме - стихи о жизни, о любви, о главном Страница 7

"Питер и Мари"
Сонный Ежонок

Питер обычный парнишка, чуть-чуть чудак, робкий веснушчатый рыжик, весенний мёд, в шкафчиках - мята и чай, в голове - бардак,
но,
если речь о Мари - доставай ружье,
бронежилет на раздаче, бери - беги, страшно/не страшно, любовь, как всегда, война, все, что еще не сгорело, пускай горит, Питер стоит у ворот и кричит: «Огня!»

Город Мари неприступен. Ворота - сталь. Питер несет динамит, будто террорист, прячься в окопы, молись и считай до ста.
«Ну же, давай, ну влюбись же в меня, влюбись!»

Скоро весна снова вступит в свои права, лёд будет таять, ворота зальет река. «Времени мало, так мало, пора взрывать».
Смех у Мари - колокольчик, рука легка.
Ради нее хоть под пули, в петлю и в ад, Питер сидит в штаб-квартире и цедит джин: «Господи боже, ну как же ее понять, как же открыть тайный город ее души?..»

Только весна - это просто лимонный свет с привкусом сахарных гроз и слепых дождей. Питер уснет, ему снится Ее ответ. Питер уснет, его сны, как всегда, о Ней.
Питер, веснушчатый рыжик, весенний мёд, путать бы волосы, мягко шептать: «Молчи...»
Спи, мой хороший, весна - значит, тает лёд.
Спи, не волнуйся.
В кармане твоем - ключи.



"киска, которая..."
Сонный Ежонок

"киска, которая вышла замуж;
пума, которая развелась"

обещаю хранить волчание
и отплевывать весь елей
состояние одичания
начинается не с полей
не с подлеска
роясь под стопами
поднимается до икры
дрожь от дрожи кого мы слопали
распадаясь на гон и рык
и не шерсть под твоею кожею
обзывает тебя зверьем
мы достаточно вместе пожили
чтоб друг другу рычать
мое
я не буду покойно ласковой
буду просто сама собой
кто рисует на мехе красками
заготовленных на убой
обещаю хранить волчание
вся запачканная в земле
состояние одичания
начинается не с полей
не с подлеска
дрожа под лапами
мокро липнет к когтям земля
в день венчания мама плакала
на убой уходила
я

Cowmilla
Николай Гумилев
Портрет мужчины
(Картина в Лувре работы неизвестного)


Немного иллюстраций из Лувра к размышлению: чей образ мог породить сие строки:

Одно из любимых...

МАРТА

Отыграли злые зимы - крышка, мат!
Наступай, невыразимый шалый март.
а душою - ни наследства, ни кола,
Я, как Новгород, в одних колоколах...

Марта- девочка затопленной Руси,
Не бросай меня, открой меня, спаси!
Я, как Новгород, крестами теребя,
Буду зовом, буду звоном для тебя.

Задыхаюсь... Из души, как из плотин,
Плещет музыка оттаявших глубин.
Наводненье есть паденье немоты,
Наводненье - дополнение судьбы...

В дивный Новгород соборов и церквей
Ходит Марта с чёрной бабушкой своей,
Ходит с бабкою, а я, дурак, под смех -
Реставрирую по фрескам прошлый век.

Реставрирую Христа и образа,
Реставрирую зелёные глаза,
Плещут краски, хлещут солнцем после зим,
Ну а дело ведьмы-бабки на мази...

Со слезами человечество ругая,
Умирают злые зимы под ногами.
Умирают без креста и без кола,
Я кричу, моя душа, в колокола...

Спит на башне скерцо узников моих,
Больно страшно сердце музыки разбить,
Стало мало шалой славы после зим,
Вместе с Мартой жгу на чтенье керосин.

А потом её, уснувшую, босую,
Заколдованными красками рисую
Вот и всё, и зимам - мат, и Богу - мат!
Синим полднем в синих лодках плещет март...

" Уезжаешь? "- просыпаясь, ты сказала,
" Ах, как жалко..." - просыпаясь, ты сказала.
Утро чавкало и сахар в снег бросало,
Мы за чайником, мне страшен мир вокзала.

Я старею - ты же видишь - я простыл,
Там, у двери, мой рюкзак, мои холсты,
Всё сложил, упаковал, белье, блесну,
Невозможно уложить одну весну...

Ты смеялась, ты сказала: "Жду, пиши!"
Смято сердце реставратора души.
За душою - ни молитвы, ни креста,
А они неумолимы - поезда...

Леонид Губанов.

"В деревне Бог живет не по углам"

В деревне Бог живет не по углам,
как думают насмешники, а всюду.
Он освящает кровлю и посуду
и честно двери делит пополам.

В деревне он — в избытке. В чугуне
он варит по субботам чечевицу,
приплясывает сонно на огне,
подмигивает мне, как очевидцу.

Он изгороди ставит. Выдает
девицу за лесничего. И в шутку
устраивает вечный недолет
объездчику, стреляющему в утку.

Возможность же все это наблюдать,
к осеннему прислушиваясь свисту,
единственная, в общем, благодать,
доступная в деревне атеисту.

Иосиф Бродский.

"Очам твоей души"

Очам твоей души - молитвы и печали,
Моя болезнь, мой страх, плач совести моей,
И все, что здесь в конце, и все, что здесь в начале, -
Очам души твоей… Очам души твоей - сиренью упоенье
И литургия — гимн жасминовым ночам;
Все - все, что дорого, что будит вдохновенье, -
Души твоей очам! Твоей души очам - видений страшных клиры…
Казни меня! пытай! замучай! задуши! - 
Но ты должна принять!.. И плач, и хохот лиры - 
Очам твоей души!..

Игорь Северянин.

Дмитрий Быков

…Меж тем июнь, и запах лип и гари
Доносится с бульвара на балкон
К стремительно сближающейся паре;
Небесный свод расплавился белком
Вокруг желтка палящего светила;
Застольный гул; хватило первых фраз,
А дальше всей квартиры не хватило.
Ушли курить и курят третий час.

Предчувствие любви об эту пору
Томит еще мучительней, пока
По взору, разговору, спору, вздору
В соседе прозреваешь двойника.
Так дачный дом полгода заколочен,
Но ставни рвут — и Господи прости,
Какая боль скрипучая! А впрочем,
Все больно на пороге тридцати,
Когда и запах лип, и черный битум,
И летнего бульвара звукоряд
Окутаны туманом ядовитым:
Москва, жара, торфяники горят.

Меж тем и ночь. Пускай нам хватит такта
(А остальным собравшимся — вина)
Не замечать того простого факта,
Что он женат и замужем она:
Пусть даже нет. Спроси себя, легко ли
Сдирать с души такую кожуру,
Попав из пустоты в такое поле
Чужого притяжения? Жару
Сменяет холодок, и наша пара,
Обнявшись и мечтательно куря
Глядит туда, где на углу бульвара
Листва сияет в свете фонаря.

Дадим им шанс? Дадим. Пускай на муку —
Надежда до сих пор у нас в крови.
Оставь меня, пусти, пусти мне руку,
Пусти мне душу, душу не трави, —
Я знаю все. И этаким всезнайкой,
Цедя чаек, слежу из-за стола,
Как наш герой прощается с хозяйкой
(Жалеющей уже, что позвала) —
И после затянувшейся беседы
Выходит в ночь, в московские сады,
С неясным ощущением победы
И ясным ощущением беды.

1996

СЛОВО О ЛЮБВИ

Любить – это прежде всего отдавать.
Любить – значит, чувства свои, как реку,
С весенней радостью расплескать
На радость близкому человеку.

Любить – это только глаза открыть
И сразу подумать еще с зарею:
Ну чем бы порадовать, одарить
Того, кого любишь ты всей душою?!

Любить – значит страстно вести бои
За верность и словом, и каждым взглядом,
Чтоб были сердца до конца свои
И в горе и в радости вечно рядом.

А ждет ли любовь? Ну конечно, ждет!
И нежности ждет и тепла, но только
Подсчетов бухгалтерских не ведет:
Отдано столько-то, взято столько.

Любовь не копилка в зашкафной мгле.
Песне не свойственно замыкаться.
Любить – это с радостью откликаться
На все хорошее на земле!

Любить – это видеть любой предмет,
Чувствуя рядом родную душу:
Вот книга – читал он ее или нет?
Груша… А как ему эта груша?

Пустяк? Отчего? Почему пустяк?!
Порой ведь и каплею жизнь спасают.
Любовь – это счастья вишневый стяг,
А в счастье пустячного не бывает!

Любовь – не сплошной фейерверк страстей.
Любовь – это верные в жизни руки,
Она не страшится ни черных дней,
Ни обольщений и ни разлуки.

Любовь – значит истину защищать,
Даже восстав против всей вселенной.
Любить – это в горе уметь прощать
Все, кроме подлости и измены.

Любовь – значит сколько угодно раз
С гордостью выдержать все лишенья,
Но никогда, даже в смертный час,
Не соглашаться на униженья!

Любовь – не веселый бездумный бант
И ни упреки, что бьют под ребра.
Любить – это значит иметь талант,
Может быть, самый большой и добрый.

И к черту жалкие рассужденья,
Все чувства уйдут, как в песок вода.
Временны только лишь увлеченья.
Любовь же, как солнце, живет всегда!

И мне наплевать на циничный смех
Того, кому звездных высот не мерить.
Ведь эти стихи мои лишь для тех,
Кто сердцем способен любить и верить!
Эдуард Асадов