Нехорошая кваритра

Написано для челленджа #writober. Я вдохновилась названием и написала рассказ немного на другую тему :3 приятного чтения.

Когда я снял эту квартиру, в ней не было ни мебели, ни вещей, только одно – коровий череп на стене. Он был
желтоватого цвета, с рогами. Было видно все пластинки и пазухи, он был
абсолютно чистым, хотя и пол, и стены были покрыты тонким слоем пыли. Меня удивило
то, что хозяин, который заломил довольно высокую цену за абсолютно пустую
квартиру без мебели и элементарных вещей первой необходимости, оставил такую
вещь, которую даже я бы оставил себе навсегда и возил с собой с места на место,
даже при частых переездах. А нормальный человек просто выкинул бы ее. Ну точно
не оставил в пустой квартире, которую собирается сдавать, это странно все-таки.
Я не стал его убирать, он мне даже понравился. Я назвал его Виктор. К тому
времени, когда я купил себе минимальный набор мебели и вещей, я уже нарисовал
его несколько раз, сфотографировал и детально изучил. У него не хватало пары
зубов, рога были гораздо более хрупкими и слоистыми, чем остальные кости.
Создавалось такое впечатление, что он довольно старый.
Когда ко мне приходили друзья, они смотрели на меня, как на идиота. Как я уже
говорил, нормальный человек бы уже выкинул череп. Однажды, когда я решил обмыть
свое заселение в новую квартиру, мой пьяный брат полез к черепу с маркером. Не
особо помню, что было потом, но мне рассказали, что я бросил брата на пол и
пару раз дал ему по морде. Из-за какого-то черепа. Как вы могли догадаться,
вечеринка не особо удалась.
После этого я стал с беспокойством смотреть на этот зловещий элемент моей
квартиры. Сам я художник, и решил, что оформить то, что меня напрягает в ясный
и целостный образ, это именно то, что мне нужно . Тогда это хотя бы станет
понятным. Я хотел нарисовать что-нибудь абсолютно не зловещее, доброе и
понятное, но спустя пару часов работы, на меня с экрана ноутбука смотрела
фигура в черном плаще, с тонкими, костлявыми руками, протянутыми в экран, а на
голове, словно маска, был коровий череп. С теми же несколькими выпавшими зубами
и слоистыми, старыми рогами. Черт. Цель была другая, конечно, но работа
хорошая. Я посмотрел на нее еще раз и опустил голову на сложенные руки.
Я стою посреди поля. Сумерки. Недалеко видно угрожающе темный лес. Невысокая
сухая трава покрыта росой. Непонятно, то ли это время после заката, то ли перед
рассветом. Над землей плывут клочки тумана. Холодно. Когда я выдыхаю, из моего
рта вырываются облачка пара, которые застывают около меня в воздухе. 
Я абсолютно не понимаю, что происходит.
Я замечаю, что вокруг ходят коровы. Они лениво пожевывают жесткую, сухую траву,
ходят тихо, как призраки, не издавая ни единого звука. Я оглядываюсь туда, где
должно быть солнце, и замираю. На расстоянии двадцати метров от меня стоит
фигура в черном плаще. С тонкими, костлявыми руками. И коровьим черепом вместо
головы.
Так, я начинаю паниковать.
Я уверен, оно сейчас начнет поднимать руки. Я понимаю, что это сон. Я не знаю,
как проснуться.
Оно поднимает руки. Медленно. Тонкие кисти, обтянутые черной кожей.
О Господи боже.
Оно двигается ко мне. Не шагая, не совершая колебаний, словно плывет по
воздуху. Так. 
Так. Во сне не может произойти ничего плохого, это все только в моей голове,
оно никак не связано с материальным миром, это просто длительная галлюцинация
отключившегося мозга и черт, то, как я себя сейчас успокаиваю ничерта не
помогает, а эта штука уже подплыла на расстояние вытянутой руки. 
Я закричал.
Я отрыл глаза, а передо мной все еще эта черная фигура, протягивающая руки к
моему лицу. Мой вопль перешел на ультразвук, когда я понял, что это просто
картинка, нарисованная мною же пару часов назад. Я почувствовал, что мои руки
дрожат, а сердце стучит, как бешеное. Я оглянулся на череп, висящий за моей
спиной, пытаясь выровнять дыхание. По моей спине пробежал холод. Это был просто
кошмар. Всего лишь кошмар. Но ложиться спать снова мне совсем не хочется.
Поэтому я, собственно, и не лег. Но уж лучше бы я лег спать и увидел этот
кошмар снова зная, что это сон, потому что в эту ночь я видел двигающиеся сами
по себе тени, слышал тихие шаги у двери. Где-то ко второму часу ночи во всей
квартире был включен свет, открыты все окна, а дверь заперта на все замки.
Пиздец.
Я не знаю, что за хрень творится, но она пугает меня тем, что это уже точно не
сон. И, кажется, я сам сделал так, чтобы это произошло. Сделал тульпу, или еще
какую-то психологическую фиговину. Надо перестать питать ее своим вниманием, и
все.
Именно поэтому я просто лег спать, игнорируя огромное количество мотыльков,
мечущиеся тени и звуки тихого дыхания и колотящееся сердце. Это только в моей
голове. Теперь я точно так думаю.
И снова оказался на поле, снова передо мной фигура, снова туман, свет солнца
из-под линии горизонта, молчаливые коровы. На этот раз я решил бежать. Я рванул
в сторону леса, уворачиваясь от тонких пальцев высокой черной фигуры. Я бежал,
пока не понял, что остаюсь на месте, а отдалился от самой страшной вещи в моей
жизни всего на пару шагов. Я остановился и развернулся. Фигура не приближалась,
но подняла руки уже не настойчиво, а словно прося разрешения.
- НЕТ! – крикнул я. Мой голос разлетелся эхом по полю. Коровы медленно подняли
головы.
Черный силуэт раздраженно опустил руки, сжал кулаки и ударил по воздуху. Я
подавился вздохом. А сам воздух разбился на тысячу осколков, как и весь
крохотный мир вокруг меня.
И почему-то мне стало стыдно.
Мне на секунду показалось, что это место было создано для меня, чтобы я
чувствовал себя в этом месте спокойно, а это существо, чем бы оно ни было, вряд
ли хотело мне вреда. И все-таки скорее всего оно питается моим вниманием,
эмоциями. Оно зависит от меня. Оно не сделало мне ничего плохого, а я
испугался, и не принял того, что мне пытались предложить, что бы это ни было.
И именно в эту секунду все осколки зависли в черноте, в которую стало
проваливаться и мое тело, и стали собираться обратно, в единое целое.
Это мой сон. Я им управляю. Никто не сможет мне навредить.
Я снова на поле с короткой сухой травой, у земли к моим ногам жмутся клочки
тумана. Я глубоко вдохнул. Холодно. 
Фигура снова стояла передо мной, но уже не протягивала рук и не приближалась. А
потом отвернулась.
И я проснулся.
Я оторвал голову от подушки, и посмотрел в окно. Солнце только что взошло.
Туман рассеивается.
Я откинул одеяло в сторону, поставил ноги на пол. Мне померещились клочки
тумана, похожие на котов. Я попытался сосредоточить на них внимание, но они
пропалали, стоило мне приглядеться. Посмотрел на череп. Посмотрел в его
глазницы. Мне снова померещился туман внутри, мягкий, белый, прохладный. Я
вышел в коридор, и почувствовал, как наступаю на сухую траву голыми ступнями. Я
налил воды из-под крана в кружку, и глотая ее чувствовал запах ночи и земли.
Стоило мне закрыть глаза, и я видел поле и коров. Но фигуры не было.
Это было очень странно, однако мне казалось, что все так, как и должно быть.
Это все не причинит мне вреда.
Я надеюсь.
Конечно, совсем изгнать страх перед чем-то настолько неизвестным и непонятным у
меня не получалось. И мне нужно было идти на учебу.
Пока я собирался, мои ноги укутывал туман, в рюкзаке я нашел сухую траву,
некоторые страницы конспектов были мокрыми. Я чувствовал, что все еще нахожусь
в каком-то полусне, и тот мир не хочет меня опускать.
Я вышел из квартиры и понял, что там был какой-то звук, который я заметил
только когда вышел. Какой-то фоновый шум. Я прошел по улице до остановки. Сел в
маршрутку. До университета мне ехать около получаса. Я сел на место в самом
конце, куда обычно никто не садится, тем более ранним утром именно эта
маршрутка была полупустая. Я не знаю, почему.
И именно в этот день рядом со мной села немолодая женшина с ребенком лет двух?
Трех? Когда там дети еще не умеют разговаривать и раздражают всех окружающих
своими воплями? Вот именно этого возраста. Маленькая девочка пыталась
поддержать разговор со своей мамой, которой было все равно, когда ребенок
начинал пронзительно кричать, думая, что это весело. Во мне бурлило
раздражение. Черного цвета. Оно растекалоcь по моим венам черной, холодной,
колючей жидкостью, концентрируясь где-то в нижней части груди. Хотелось закричать
и выплеснуть все это, чтобы оно затопило всю маршрутку, стало выливаться из
окон, и размазывалось по серму асфальту длинными черными пятнами, которые
пахнут смолой и мазутом. Женщина смотрела на меня и пыталась заткнуть ребенка,
который только громче возмущался. Она видела, что я могу сделать что-то, что ей
не понравится. Она видела что-то опасное. На особо громком визге маленькой
девочки я выскочил из маршрутки. Лучше опоздать в универ, чем сорваться в
микроавтобусе с людьми. На глазах у ребенка. Агрессия – это вам не шутки,
ребята. Меня выворачивало на изнанку, но я не ел уже часов двадцать, поэтому я
просто стоял у остановки и держался за живот, корчась от боли в груди. Сердце
билось со скоростью топота копыт галопирующей лошади, из глаз выступили
слезы. 
Надо ползти в универ.
Я полз.
Я опоздал.
На менястали орать за опоздание.
Войдя в аудиторию я сразу понял, что просто пройти незамеченным у меня не
получится. 
- Опоздали? – нежным голосом пропел преподаватель по фонетике.
- Как видите – безо взяких эмоций отозвался я. 
- А вам не приходило в голову, что нужно приходить к началу пары, а не к ее
концу? – капец. Он решил на мне сорваться. Именно то, что надо, и именно
сейчас.
- А вам не приходило в голову, что вы мудак? – будничным тоном ответил я.
Аудитория зашуршала. Блин, да, не сдержался. Вот даже стыдно. Но все-таки во
мне скопилось слишком много раздражения, чтобы еще и этот старый хрен стал меня
выводить. Черт.
- Что вы сказали, молодой человек? - немного ошарашено переспросил преподаватель.
Ну да, я обычно тихий и спокойный, в тяжелый день из меня и слова не вытянуть.
А тут… - Да кто ты такой, чтобы хамить преподавателю?! – у меня учащается пульс
– Я столько лет положил на то, чтобы преподавать таким, как ты, - боль в груди
– слизьнякам, которыене могут даже притащить свою задницу на занятие вовремя! –
хватаюсь за грудь и падаю на пол с болезненным стоном.

У препода округляются глаза, его речь, которую он произносил уже раз двадцать
разнвм ученикам, застревает у него в горле. Я падаю на спину и чувствую, что
упал на сухую траву. Боль, раздражение, обида словно остались лежать на полу
аудитории. Вдохнув, я поднялся и нашел глазами черную фигуру. Она протянула ко
мне руки. Я подался вперед, и длинные пальцы обхватили мое лицо. Они были
неожиданно мягкие и теплые, не вызывали того отвращения, которое чувствуешь,
когда просто смотришь на них.
И тут на меня накатило. Все раздражение, гнев, страх, боль, усталость, это все
стало выливаться из меня, я плакал навзрыд, и все оно уходило, впитывалось в
сухую землю.
Я понял, что фигура гораздо выше меня, когда она прижала меня к своей груди,
как делают, когда успокаивают детей. Я не почувствовал её тела, там были просто
мягкие и теплые складки мягкой ткани. Я стоял в объятиях чертовой фигуры в черной
одежде и с черепом на голове, и рыдал. До чего я докатился. 
Какой-то частью своего мозга я понял, что эта штука, просто поглащала мои
негативные эмоции, скорее помогая себе, чем прониклась ко мне какими-то теплыми
чувствами. Хотя, наверное, каждому хочется верить, что ему покровительствует
какое-то божество, которое защитит его от всего, даже от самого себя.
Черные руки ласково отодвинули меня, когда я полностью успокоился. Я посмотрел
в глазницы черепа. Да, имя Виктор ему совершенно не подходит.
- Как же тебя зовут? – спросил я осипшим голосом.
Оно снова приблизилось, положило руку мне на поясницу, от чего у меня
перехватило дыхание. Наклонилось чуть вперед, остановилось над моим плечом и
тихим, свистящим шепотом произнесло:
- Спасение.

Я очнулся на полу той же аудитории. Меня обступили со всех сторон, а какой-то
придурок собирался сделать мне искусственное дыхание. Я резко вздохнул и открыл
глаза. Парень немного разочарованно улыбнулся. Меня хлопали по всему, по чему
можно, прсле чего решили отправить домой, причем инициатива исходила от
перепугавшегося преподавателя.
Когда я оказался дома, то сразу же рухнул на кровать, уперевшись взглядом в
череп. По квартире больше не летал туман, пол был обычным пыльным линолеумом,
никакой травы. Я, нервно поерзав, произнес:
- Спасибо. 
И закрыл глаза.
И открыл их уже лежа на сухой траве. Странно, но она не была уже настолько
безжизненной. Она была короткой и зеленой. Сквозь нее все еще торчали сухие
стебли. Я лежал у костра. К нему подошли коровы и улеглись вокруг, грея свои
худые бока. Я повернул голову. Рядом сидела моя черная фигура. Мое спасение. Я
поятулся к кисти, лежащей на траве, и взял ее в обе руки. Ее голова повернулась
ко мне. Мне в руки выпал маленький черный медальон, удивительно легкий, словно
сделанный из угля. Он был похож на солнце. 
- Спасение. – просвистел тихий шепот.
- Спасение. – согласился я. Я снова потянулся к нему, помня, какое испытывал
облегчение безо всех эмоций, которые приносят столько боли, беспокойства. Как
хорошо без них. И как тяжело с ними. Словно на грудь положили гранитную
плиту. 
Но он уже исчез. Я открыл глаза и увидел свою комнату. В моей руке лежал
медальон. У двери послышались тихие шаги.
Когда я снял эту квартиру, в ней не было ни мебели, нивещей, только одно – коровий череп на стене. Он был желтоватого цвета, с
рогами. Было видно все пластинки и пазухи, он был абсолютно чистым, хотя и пол,
и стены были покрыты тонким слоем пыли. Меня удивило то, что хозяин, который
заломил довольно высокую цену за абсолютно пустую квартиру без мебели и
элементарных вещей первой необходимости, оставил такую вещь, которую даже я бы
оставил себе навсегда и возил с собой с места на место, даже при частых переездах.
А нормальный человек просто выкинул бы ее. Ну точно не оставил в пустой
квартире, которую собирается сдавать, это странно все-таки.
Я не стал его убирать, он мне даже понравился. Я назвал его Виктор. К тому
времени, когда я купил себе минимальный набор мебели и вещей, я уже нарисовал
его несколько раз, сфотографировал и детально изучил. У него не хватало пары
зубов, рога были гораздо более хрупкими и слоистыми, чем остальные кости.
Создавалось такое впечатление, что он довольно старый.
Когда ко мне приходили друзья, они смотрели на меня, как на идиота. Как я уже
говорил, нормальный человек бы уже выкинул череп. Однажды, когда я решил обмыть
свое заселение в новую квартиру, мой пьяный брат полез к черепу с маркером. Не
особо помню, что было потом, но мне рассказали, что я бросил брата на пол и
пару раз дал ему по морде. Из-за какого-то черепа. Как вы могли догадаться,
вечеринка не особо удалась.
После этого я стал с беспокойством смотреть на этот зловещий элемент моей
квартиры. Сам я художник, и решил, что оформить то, что меня напрягает в ясный
и целостный образ, это именно то, что мне нужно . Тогда это хотя бы станет
понятным. Я хотел нарисовать что-нибудь абсолютно не зловещее, доброе и
понятное, но спустя пару часов работы, на меня с экрана ноутбука смотрела
фигура в черном плаще, с тонкими, костлявыми руками, протянутыми в экран, а на
голове, словно маска, был коровий череп. С теми же несколькими выпавшими зубами
и слоистыми, старыми рогами. Черт. Цель была другая, конечно, но работа
хорошая. Я посмотрел на нее еще раз и опустил голову на сложенные руки.
Я стою посреди поля. Сумерки. Недалеко видно угрожающе темный лес. Невысокая
сухая трава покрыта росой. Непонятно, то ли это время после заката, то ли перед
рассветом. Над землей плывут клочки тумана. Холодно. Когда я выдыхаю, из моего
рта вырываются облачка пара, которые застывают около меня в воздухе. 
Я абсолютно не понимаю, что происходит.
Я замечаю, что вокруг ходят коровы. Они лениво пожевывают жесткую, сухую траву,
ходят тихо, как призраки, не издавая ни единого звука. Я оглядываюсь туда, где
должно быть солнце, и замираю. На расстоянии двадцати метров от меня стоит
фигура в черном плаще. С тонкими, костлявыми руками. И коровьим черепом вместо
головы.
Так, я начинаю паниковать.
Я уверен, оно сейчас начнет поднимать руки. Я понимаю, что это сон. Я не знаю,
как проснуться.
Оно поднимает руки. Медленно. Тонкие кисти, обтянутые черной кожей.
О Господи боже.
Оно двигается ко мне. Не шагая, не совершая колебаний, словно плывет по
воздуху. Так. 
Так. Во сне не может произойти ничего плохого, это все только в моей голове,
оно никак не связано с материальным миром, это просто длительная галлюцинация
отключившегося мозга и черт, то, как я себя сейчас успокаиваю ничерта не
помогает, а эта штука уже подплыла на расстояние вытянутой руки. 
Я закричал.
Я отрыл глаза, а передо мной все еще эта черная фигура, протягивающая руки к
моему лицу. Мой вопль перешел на ультразвук, когда я понял, что это просто
картинка, нарисованная мною же пару часов назад. Я почувствовал, что мои руки
дрожат, а сердце стучит, как бешеное. Я оглянулся на череп, висящий за моей
спиной, пытаясь выровнять дыхание. По моей спине пробежал холод. Это был просто
кошмар. Всего лишь кошмар. Но ложиться спать снова мне совсем не хочется.
Поэтому я, собственно, и не лег. Но уж лучше бы я лег спать и увидел этот
кошмар снова зная, что это сон, потому что в эту ночь я видел двигающиеся сами
по себе тени, слышал тихие шаги у двери. Где-то ко второму часу ночи во всей
квартире был включен свет, открыты все окна, а дверь заперта на все замки.
Пиздец.
Я не знаю, что за хрень творится, но она пугает меня тем, что это уже точно не
сон. И, кажется, я сам сделал так, чтобы это произошло. Сделал тульпу, или еще
какую-то психологическую фиговину. Надо перестать питать ее своим вниманием, и
все.
Именно поэтому я просто лег спать, игнорируя огромное количество мотыльков,
мечущиеся тени и звуки тихого дыхания и колотящееся сердце. Это только в моей
голове. Теперь я точно так думаю.
И снова оказался на поле, снова передо мной фигура, снова туман, свет солнца
из-под линии горизонта, молчаливые коровы. На этот раз я решил бежать. Я рванул
в сторону леса, уворачиваясь от тонких пальцев высокой черной фигуры. Я бежал,
пока не понял, что остаюсь на месте, а отдалился от самой страшной вещи в моей
жизни всего на пару шагов. Я остановился и развернулся. Фигура не приближалась,
но подняла руки уже не настойчиво, а словно прося разрешения.
- НЕТ! – крикнул я. Мой голос разлетелся эхом по полю. Коровы медленно подняли
головы.
Черный силуэт разраженно опустил руки, сжал кулаки и ударил по воздуху. Я
подавился вздохом. А сам воздух разбился на тысячу осколков, как и весь
крохотный мир вокруг меня.
И почему-то мне стало стыдно.
Мне на секунду показалось, что это место было создано для меня, чтобы я
чувствовал себя в этом месте спокойно, а это существо, чем бы оно ни было, вряд
ли хотело мне вреда. И все-таки скорее всего оно питается моим вниманием,
эмоциями. Оно зависит от меня. Оно не сделало мне ничего плохого, а я
испугался, и не принял того, что мне пытались предложить, что бы это ни было.
И именно в эту секунду все осколки зависли в черноте, в которую стало
проваливаться и мое тело, и стали собираться обратно, в единое целое.
Это мой сон. Я им управляю. Никто не сможет мне навредить.
Я снова на поле с короткой сухой травой, у земли к моим ногам жмутся клочки
тумана. Я глубоко вдохнул. Холодно. 
Фигура снова стояла передо мной, но уже не протягивала рук и не приближалась. А
потом отвернулась.
И я проснулся.
Я оторвал голову от подушки, и посмотрел в окно. Солнце только что взошло.
Туман рассеивается.
Я откинул одеяло в сторону, поставил ноги на пол. Мне померещились клочки
тумана, похожие на котов. Я попытался сосредоточить на них внимание, но они
пропалали, стоило мне приглядеться. Посмотрел на череп. Посмотрел в его
глазницы. Мне снова померещился туман внутри, мягкий, белый, прохладный. Я
вышел в коридор, и почувствовал, как наступаю на сухую траву голыми ступнями. Я
налил воды из-под крана в кружку, и глотая ее чувствовал запах ночи и земли.
Стоило мне закрыть глаза, и я видел поле и коров. Но фигуры не было.
Это было очень странно, однако мне казалось, что все так, как и должно быть.
Это все не причинит мне вреда.
Я надеюсь.
Конечно, совсем изгнать страх перед чем-то настолько неизвестным и непонятным у
меня не получалось. И мне нужно было идти на учебу.
Пока я собирался, мои ноги укутывал туман, в рюкзаке я нашел сухую траву,
некоторые страницы конспектов были мокрыми. Я чувствовал, что все еще еаходусь
в каком-то полусне, и тот мир не хочет меня опускать.
Я вышел из квартиры и понял, что там был какой-то звук, который я заметил
только когда вышел. Какой-то фоновый шум. Я прошел по улице до остановки. Сел в
маршрутку. До университета мне ехать около получаса. Я сел на место в самом
конце, куда обычно никто не садится, тем более ранним утром именно эта
маршрутка была полупустая. Я не знаю, почему.
И именно в этот день рядом со мной села немолодая женшина с ребенком лет двух?
Трех? Когда там дети еще не умеют разговаривать и раздражают всех окружающих
своими воплями? Вот именно этого возраста. Маленькая девочка пыталась
поддержать разговор со своей мамой, которой было все равно, когда ребенок
начинал пронзительно кричать, думая, что это весело. Во мне бурлило
раздражение. Черного цвета. Оно растекалоcь по моим венам черной, холодной,
колючей жидкостью, концентрируясь где-то в нижней части груди. Хотелось закричать
и выплеснуть все это, чтобы оно затопило всю маршрутку, стало выливаться из
окон, и размазывалось по серму асфальту длинными черными пятнами, которые
пахнут смолой и мазутом. Женщина смотрела на меня и пыталась заткнуть ребенка,
который только громче возмущался. Она видела, что я могу сделать что-то, что ей
не понравится. Она видела что-то опасное. На особо громком визге маленькой
девочки я выскочил из маршрутки. Лучше опоздать в универ, чем сорваться в
микроавтобусе с людьми. На глазах у ребенка. Агрессия – это вам не шутки,
ребята. Меня выворачивало на изнанку, но я не ел уже часов двадцать, поэтому я
просто стоял у остановки и держался за живот, корчась от боли в груди. Сердце
билось со скоростью топота копыт галопирующей лошади, из глаз выступили
слезы. 
Надо ползти в универ.
Я полз.
Я опоздал.
На меня стали орать за опоздание.
Войдя в аудиторию я сразу понял, что просто пройти незамеченным у меня не
получится. 
- Опоздали? – нежным голосом пропел преподаватель по фонетике.
- Как видите – безо взяких эмоций отозвался я. 
- А вам не приходило в голову, что нужно приходить к началу пары, а не к ее
концу? – капец. Он решил на мне сорваться. Именно то, что надо, и именно
сейчас.
- А вам не приходило в голову, что вы мудак? – будничным тоном ответил я.
Аудитория зашуршала. Блин, да, не сдержался. Вот даже стыдно. Но все-таки во
мне скопилось слишком много раздражения, чтобы еще и этот старый хрен стал меня
выводить. Черт.
- Что вы сказали, молодой человек? - немного ошарашено переспросил преподаватель.
Ну да, я обычно тихий и спокойный, в тяжелый день из меня и слова не вытянуть.
А тут… - Да кто ты такой, чтобы хамить преподавателю?! – у меня учащается пульс
– Я столько лет положил на то, чтобы преподавать таким, как ты, - боль в груди
– слизьнякам, которыене могут даже притащить свою задницу на занятие вовремя! –
хватаюсь за грудь и падаю на пол с болезненным стоном.

У препода округляются глаза, его речь, которую он произносил уже раз двадцать
разнвм ученикам, застревает у него в горле. Я падаю на спину и чувствую, что
упал на сухую траву. Боль, раздражение, обида словно остались лежать на полу
аудитории. Вдохнув, я поднялся и нашел глазами черную фигуру. Она протянула ко
мне руки. Я подался вперед, и длинные пальцы обхватили мое лицо. Они были
неожиданно мягкие и теплые, не вызывали того отвращения, которое чувствуешь,
когда просто смотришь на них.
И тут на меня накатило. Все раздражение, гнев, страх, боль, усталость, это все
стало выливаться из меня, я плакал навзрыд, и все оно уходило, впитывалось в
сухую землю.
Я понял, что фигура гораздо выше меня, когда она прижала меня к своей груди,
как делают, когда успокаивают детей. Я не почувствовал её тела, там были просто
мягкие и теплые складки мягкой ткани. Я стоял в объятиях чертовой фигуры в черной
одежде и с черепом на голове, и рыдал. До чего я докатился. 
Какой-то частью своего мозга я понял, что эта штука, просто поглащала мои
негативные эмоции, скорее помогая себе, чем прониклась ко мне какими-то теплыми
чувствами. Хотя, наверное, каждому хочется верить, что ему покровительствует
какое-то божество, которое защитит его от всего, даже от самого себя.
Черные руки ласково отодвинули меня, когда я полностью успокоился. Я посмотрел
в глазницы черепа. Да, имя Виктор ему совершенно не подходит.
- Как же тебя зовут? – спросил я осипшим голосом.
Оно снова приблизилось, положило руку мне на поясницу, от чего у меня
перехватило дыхание. Наклонилось чуть вперед, остановилось над моим плечом и
тихим, свистящим шепотом произнесло:
- Спасение.

Я очнулся на полу той же аудитории. Меня обступили со всех сторон, а какой-то
придурок собирался сделать мнеискусственное дыхание. Я резко вздохнул и открыл
глаза. Парень немного разочарованно улыбнулся. Меня хлопали по всему, по чему
можно, прсле чего решили отправить домой, причем инициатива исходила от
перепугавшегося преподавателя.
Когда я оказался дома, то сразу же рухнул на кровать, уперевшись взглядом в
череп. По квартире больше не летал туман, пол был обычным пыльным линолеумом,
никакой травы. Я, нервно поерзав, произнес:
- Спасибо. 
И закрыл глаза.
И открыл их уже лежа на сухой траве. Странно, но она не была уже настолько
безжизненной. Она была короткой и зеленой. Сквозь нее все еще торчали сухие
стебли. Я лежал у костра. К нему подошли коровы и улеглись вокруг, грея свои
худые бока. Я повернул голову. Рядом сидела моя черная фигура. Мое спасение. Я
поятулся к кисти, лежащей на траве, и взял ее в обе руки. Ее голова повернулась
ко мне. Мне в руки выпал маленький черный медальон, удивительно легкий, словно
сделанный из угля. Он был похож на солнце. 
- Спасение. – просвистел тихий шепот.
- Спасение. – согласился я. Я снова потянулся к нему, помня, какое испытывал
облегчение безо всех эмоций, которые приносят столько боли, беспокойства. Как
хорошо без них. И как тяжело с ними. Словно на грудь положили гранитную
плиту. 
Но он уже исчез. Я открыл глаза и увидел свою комнату. В моей руке лежал
медальон. У двери послышались тихие шаги.