Сомнения. Часть 10

О чем я думал тогда, в аэропорту, спеша вниз по трапу?
Наверное, я беспокоился об Анне. А может, об Андерсоне, которому суждено было пережить весь этот кошмар рука об руку с женой...
Но если честно, те воспоминания остались в моей голове лишь легкой дымкой, сном, которому суждено было рано или поздно закончиться. Потому что все это было началом моего собственного, невообразимого кошмара...


Примерно через час я был уже в госпитале.
Мне не составило труда найти мужчину, одиноко бродившего по пустым коридорам родильного отделения. В своем нынешнем состоянии он напоминал привидение, заблудившееся в лабиринтах пространств и времен.
Я не знал, что сказать ему, как поддержать, чтобы не выглядеть глупцом или грубияном, поэтому не решился идти к нему сразу.
В регистратуре меня просветили относительно состояния его жены. Ребенок был слишком крупным, Анна не могла родить его самостоятельно. К сожалению, это обнаружилось слишком поздно. Ее готовили к операции.
Я спустился в холл, купил в автомате две банки колы и поплелся к брату, очень надеясь, что он сможет простить мне мое невежество. Ведь я никогда не рожал, так что и сам находился в растерянности.
Андерсон сидел на скамейке у операционной и задумчиво разглядывал свои ботинки. Жалкое зрелище. К сожалению, еще более жалкое зрелище представлял из себя я, идущий на встречу с братом, как на каторгу.
Я молча протянул ему холодную банку. Он так же молча принял ее. Над операционной загорелась табличка "Идет операция".
- А где Кристина? - неожиданно спокойно спросил Андерсон.
- Улетела в Вашингтон, - в тон брату ответил я.
- А как же ты?
Я пожал плечами.
- По дороге сюда мне удалось дозвониться директору. Он обещал, что все уладит. Кристина сказала, что до моего приезда справится сама. Я оставил багаж, забрал только то, что было при мне.
- Понятно. - с легким пшиком открылась банка. Он сделал несколько глотков и снова принялся разглядывать ботинки.
- Паршиво, да? - я покрутил свою банку в руках, но так и не открыл.
- Ты даже не представляешь, насколько! - он усмехнулся и положил руку мне на плечо. - Поможешь?
Я в недоумении склонил голову набок.
- Так растерялся, что забыл собрать для нее вещи, - Андерсон почесал затылок и слегка покраснел. Наверное, ему и самому было неловко от такого поведения. - Но после операции и ей и ребенку потребуются некоторые вещи. Поэтому, если ты не против, не мог бы ты съездить за ними? Я скажу, где и что лежит...
- Конечно!
Я взял в регистратуре список необходимых вещей и вызвал такси.
Лишь оказавшись дома обнаружил, как сильно трясутся руки. Мне вдруг пришло в голову, что если Алиса будет рожать так же, то я умру от инфаркта раньше, чем она доедет до больницы... Эта мысль слегка приподняла мне настроение, я быстренько упаковал вещички и уже хотел идти, когда раздался звонок.
- Это я, - до боли знакомый голос слегка дрожал.
- Алиса? - удивился я. - Что случилось? Почему ты звонишь?
- Хотела убедиться, что ты сел на самолет, - я не видел ее лица, но воображение отчетливо рисовало ее грустную улыбку. - Почему ты дома?
- Ах, это... - я вздохнул. - У Анны преждевременные роды, так что мне придется повременить с вылетом.
- С ней все в порядке? Как она себя чувствует? - кажется, эта новость напугала и мою возлюбленную.
- Пока не знаю. Сейчас идет операция, Андерсон остался в госпитале, а я приехал домой за ее вещами.
- Понятно, - снова едва уловимая грусть. - Надеюсь, с ней все будет хорошо.
- Алиса?
- Что?
- Ты ведь не для этого звонишь. Что случилось?
Повисла тишина.
- Мне... мне вдруг стало страшно, - неуверенно заговорила она.
- Почему?
- Мне показалось, что однажды, словно потеряв меня во времени, ты пройдешь мимо, так и не узнав меня... - голос ее задрожал, казалось, она едва сдерживает слезы.
- Что за глупости ты говоришь? - сбитый с толку, я не знал, что ответить.
- Просто пообещай мне, что, как бы ни распорядилась судьба, ты обязательно меня найдешь.
- Алиса?
- Извини, мне пора... Я буду ждать тебя всегда.
Я только открыл рот, чтобы выругать ее за этот бред, но в трубке послышались гудки.
Странное чувство переполнило меня изнутри, но, кажется, я от него просто отмахнулся. Вспоминая об этом много лет спустя, я не перестаю упрекать себя за эту глупость...



Хоть родильное отделение и было совсем пустым, нам так и не выделили место для отдыха, признав "не стерильными". Так что мы спали прямо на кушетке в коридоре, лежа друг на друге. Это выглядело довольно смешно, но оба мы, и Андерсон, и я, отказались покинуть госпиталь до встречи с Анной.
После операции ее перевезли в реанимацию, а ребенка в инкубатор. Это был чудесный мальчик со сморщенным розовым лицом и совсем игрушечными ручками. Мне было жутко стыдно за брата, когда, прилипнув к окну детского отделения, он рыдал, глядя на сына. Тогда я мысленно пообещал себе, что, когда моя жена будет рожать, я останусь дома.
Спустя почти трое суток после рождения малыша, нам, наконец, позволили увидеться с его мамой.
Анна выглядела счастливой, но немного уставшей.
Поняв, что я все еще не покинул Аляску, она расстроилась.
Однако для меня самым важным было то, что и она и ребенок в полном порядке.
Этим же вечером я вернулся домой и позвонил в издательство. Директор Джонс радостно сообщил, что через 36 часов в нашем аэропорту приземлится военный вертолет, пилоты которого любезно согласились сопроводить меня до Вашингтона.
Я облегченно вздохнул и повесил трубку.


Знаете ли вы, что такое шестое чувство? Я не уверен, что нечто подобное существует. Но после нашего разговора с директором, я вдруг понял, что Алиса, звонившая мне всего за пару дней до этого, говорила шепотом.