СТАТЬИ

Тема отношений – самая волнующая тема. Ко мне обращаются за помощью девушки, у которых нет отношений, и они понимают, что делают что-то «не то», но что именно, не знают.
«Не то» часто становится очевидно на первых же минутах обсуждения. Они вообще не бывают в местах, где есть незнакомые им мужчины. Кроме того, им важно спрятать от окружающих свою заинтересованность в романтическом знакомстве.
 
Они хотят понравится, но как шпионы, пытаются скрыть от окружающих эту свою потребность. Не должна быть рассекречена, но должна выполнить миссию. Так желание быть в отношениях уже на первом этапе начинает напоминать невыполнимую миссию.
 
Почему так происходит?
Потому что в своей открытой заинтересованности они ощущают свою зависимость и нужду. А зависимость и нужда ассоциируются со словом слабость. Стыдно такой быть. Это что-то ужасное. «Как ты могла до такого докатиться?» -  вопрошает внутренний критик.
 
Такая девушка может в ком-то нуждаться, только если выполнено одно из двух условий: или это незаметно, или это взаимно.
При гарантии взаимности демонстрировать нужду можно. Только где взять эти гарантии? Их никто не дает, мир отношений – это мир вероятностей, возможностей, но увы, не гарантий.
 
В такой ситуации некоторые девушки замечают, что им намного проще демонстрировать заинтересованность тем, кто им на самом деле безразличен. Легко быть открытой, общаться, проявлять интерес, пока парень не волнует по-настоящему. В этой ситуации можно заигрывать и флиртовать. Сама девушка в такие моменты живая и притягательная. Но если вдруг девушка почувствует свою заинтересованность к тому же самому парню и почувствует, что возможно тоже ему интересна, идиллия развалится. Как в золушке – пробило 12 часов и карета превратилась в тыкву. А что такое 12 часов, вы же понимаете – ночь, время тайных желаний и возбуждения. Время стихийных чувств, неподвластных контролю. Это может пугать, переживаться как что-то опасное. Может оживать опыт предыдущих неудач или неловкость малого опыта. В такой ситуации легко дать на попятную и сбежать.
 
Иногда про таких девушек говорят, что они холодные, железные, что их боятся. Мне кажется, эти прилагательные плохо описывают происходящее. По факту такая девушка наоборот, оказывается перегрета возбуждением, напугана им, и сдерживает его внешней отстраненностью. Такое расщепление, когда внутри переживается одно, а снаружи другое – не очень привлекательно для других. Такие девушки редко привлекают к себе позитивный интерес. Если кто-то выдерживает такое расщепление, то зачастую с корыстными целями, для того, чтобы «воспользоваться» и девушка вновь подкрепляется в мысли, что отношения – это больно и не для нее.
 
Такая девушка становится похожа на закрытую ракушку, которой очень опасно быть съеденной. Потому что внутреннее содержимое – мягкое, ранимое и неоформленное. Внутри девушки много переживаний, но они размыты и скорее подпитывают ее фантазии, нежели связывают ее с миром реальных мужчин и реальных отношений. Всю эту мягкость и размытость защищает панцирь из жесткого поведения. Иногда это называют хорошими границами, но хорошими границами это не является. Хорошие границы гибкие, ситуативные. Эти же границы застывшие, они всегда одинаковые. Это не граница, через которую происходит хороший обмен и питание, это решетка, главная задача которой – ограничить контакт, уменьшить возможность обмена, чтобы защитить внутреннее содержимое.
 
Что делать, если в этом описании вы узнаете себя.
Пойти на терапию, чтобы научиться обходиться со своим возбуждением безопасным способом, не обжигаясь и не обжигая другого. Узнать, как выглядят хорошие границы, которые помогают взаимообмену со средой и находящимися в этой среде принцами.
 
Если у вас хорошее понимание себя, вы можете сфокусироваться на своем возбуждении и понять, из чего оно состоит. Какими мыслями, идеями, фантазиями подпитывается, в каких телесных ощущениях проявляется.
 
Следующий важный момент – готовность к тренировке. Мягкость и ранимость девушки-ракушки трансформируется в устойчивый внутренний скелет, на который можно опереться, только при сочетании аккуратности и тренировки. Быть внимательной к себе, но и требовательной. Не ждать, когда станет не страшно. Не страшно будет только тогда, когда будет уже поздно что-либо менять.
Попробуйте отнестись к этому как к игре, включить предпринимательский режим. Поверьте, что решение придет в ходе получения опыта. И что отвержение – это больно, но переносимо после нескольких десятков раз)
Режим тренировки – очень энергозатратный. Он может быть вам не доступен по ряду причин: зависимая самооценка, сложная текущая ситуация, непрожитая травма привязанности.
Если это так, то рецепт один – приходите в терапию, за поддержкой.

Ольга Князева

И теперь жизнь превратилась в день сурка – агрессивная мать оказалась огромной фигурой, вытеснившей все остальные из психики человека.
 
Любой ребенок нуждается в любви, в бережном внимании своих родителей. И многие из нас этого не получили. Так как психика - это совокупность опыта отношений, то образ матери и чувства к ней закономерно занимают в психике центральное место. Все ниточки так или иначе будут приводить к детству, и это нормально. Другое дело, что с какого-то момента самоисследования, распутывать все вновь и вновь к самому началу и обнаруживать там главного виновного – мать, становится совершенно бессмысленно.
 
Важно понимать следующее:
 
Есть реальная мать, а есть образ матери внутри психики, ваша внутренняя мать. Изначально этот объект психики - копия вашей реальной матери. Но внутрипсихический мир ваш, и вы имеете возможность на него влиять, хотя это тоже непросто сделать.
 
Фокусируясь на реальной матери и на ее дефицитарности, вы раз за разом активизируетесь. Ярость, злость, ненависть, возмущение – это все реакции активации, организм готовится к решительным действиям, приносящим изменения, но делать чаще всего нечего. Ничто не отменит случившегося, того прошлого, в котором вы росли и нуждались, не изменит характер матери и ее поведение, поэтому на смену активации приходит отчаяние и бессилие. Каждый такой цикл активации-бессилия влияет на самооценку. В итоге дефицитарный опыт детства продолжает укрепляться в настоящем и чувству собственной гордости и самоуважения не на чем прорастать!
 
Вы раз за разом терпите крах и наблюдающее эго подводит суровый итог: «Ты беспомощный инвалид, тряпка, слабак. С тобой явно что-то не то, ты какой-то бракованный».
Вы не можете изменить мать. Но вы можете изменить ваш внутренний мир, этого будет вполне достаточно. Даже бросив реальную мать, перестав поддерживать с ней контакт, вы останетесь с этим агрессивным преследующим внутренним объектом, который слеплен внутри вас, по образу и подобию матери.
 
Если вы ощущаете весь тот дефицит, с которым вам пришлось справляться в детстве, то лучшее, что можно сделать – обратить внимание на свою внутреннюю реальность. Попробовать уменьшить в ней место, которое занимает внутренний преследующий объект. Стать скульптором, который создает себе внутренний поддерживающий образ матери, взвешенный и доброжелательный.
Это исцеляющий путь. Примиряющий с опытом бессилия детства.

Ольга Князева

Довольны ли мы своими отношениями с мамой? Довольны ли своей самооценкой, которая сформировалась в детстве? Не мама ли говорила: не крась так губы, тебе не идет? Или: ты слишком стеснительная, мальчики на таких внимания не обращают? Или: для танцев у тебя не хватит пластики? Еще один вопрос: а сегодня мама мной, взрослой женщиной, довольна? И почему меня все еще это волнует? 

Мама – очень важный в жизни любого человека персонаж. Для маленького ребенка мама – его вселенная, его божество. Как у греков боги двигали облака, насылали потопы или, наоборот, радугу, примерно в такой степени властвует и мать над ребенком. Пока он маленький, для него эта власть абсолютна, он ее не может подвергнуть критике или отстраниться от нее. И в этих отношениях закладывается многое: как он видит и будет видеть себя, мир, отношения между людьми. Если мама давала нам много любви, принятия, уважения, то мы получили много ресурсов, чтобы разобраться со своим взглядом на мир и на себя. 

А ЕСЛИ НЕТ? 

Даже в тридцать лет мы не всегда можем сопротивляться маминым оценкам. Внутри нас все еще живут эти дети: трехлетний, пятилетний, десятилетний, которым мамина критика въелась в саму печень, в нутро – еще в то время, когда они не могли ничего ей противопоставить. Если мама говорила: «Вечно все с тобой не слава богу!» – значит, так оно и было. Сегодня мы головой понимаем, что, пожалуй, мама загибает насчет того, что со мной вечно все не так. Мы даже напоминаем себе в качестве аргументов о своей должности, образовании, количестве детей. Но внутри нас, на уровне чувств, сидит все тот же маленький ребенок, для которого мама всегда права: посуда у нас не так помыта, постель не так заправлена, стрижка опять не удалась. И мы испытываем внутренний конфликт между осознанием, что мама ошибается, и бессознательным детским принятием маминых слов как истины в последней инстанции. 

ПРОЩАТЬ ИЛИ НЕ ПРОЩАТЬ 

На самом деле, когда внутренний конфликт есть, значит, с ним можно работать, что-то пытаться сделать. Опаснее, когда его нет. Ведь можно так и остаться навсегда в пятилетнем состоянии, считая, что мама всегда права, и оправдываться, обижаться, просить прощения или надеяться как-то постараться и так показать себя хорошо, что мама вдруг на самом деле увидит, какая я прекрасная. 

Сегодня популярна идея «прости и отпусти». Прости родителей за то, что они как-то не так с тобой обходились в детстве, и тебе сразу полегчает... Эта идея не дает никакого освобождения. Что можно и нужно сделать – это погрустить по поводу того ребенка (вас в детстве), пожалеть его и посочувствовать маме, потому что сочувствия заслуживают все. И сочувствие – гораздо более здоровое начало, чем высокомерное прощение. 

Попробовать не простить, но понять: мама была в ситуации, о которой мы ничего не знаем, и, наверное, она делала только то, что могла. А мы могли сделать ошибочные выводы: «Со мной всегда все не слава богу», «Меня не за что любить» или «Меня можно любить только тогда, когда я полезен другим людям». Такие решения, которые принимаются в детстве, потом могут незаметно влиять на всю жизнь человека, и смысл в том, чтобы понять: это была неправда. 

ИХ ДЕТСТВО 

Сейчас время более теплых отношений между родителями и детьми. А наших мам в их детстве почти всех отдавали в ясли, а многих и на пятидневку. Это была обычная практика, так откуда они могли научиться теплу и близкому контакту? 

Пятьдесят лет назад в ясли отдавали в два месяца, потому что заканчивался декретный отпуск, и если женщина не работала, это считалось тунеядством. Да, кому-то везло, была бабушка рядом, но в основном это были городские жители в первом поколении, их родители оставались далеко в деревнях. А на нянь не было денег, и не было культуры наемных работников… Выхода не было – и в два-три месяца ребенок отправлялся в ясли: двадцать пять кроваток в ряд, между ними одна нянечка, которая раз в четыре часа давала бутылку. И все, и весь контакт ребенка с миром. 

В лучшем случае, если мама работала не посменно на заводе и могла забирать его каждый вечер домой, ребенок хотя бы вечером получал маму, но предельно измотанную работой. И ей еще нужно было справиться с советским бытом – приготовить еду, добыть продукты в очередях, постирать белье в тазике. 

Это материнская депривация (лишение), когда ребенок вообще не имел доступа к матери либо имел, когда она думала не о том, чтобы ему улыбаться и за пузо щекотать, а о том, как же она устала. У детей с таким опытом нет умения радоваться своему ребенку, общаться с ним, быть в контакте. Все эти модели берутся из своего детства. Когда в детстве тебя целуют, держат на руках, разговаривают, тебе радуются, с тобой занимаются какими-то глупостями, играми, ты это впитываешь и потом бессознательно воспроизводишь со своими детьми. А если воспроизводить нечего? 

У многих тридцатилетних сейчас воспоминания о своем детстве как о том, что мама все время жалуется, как ей тяжело: обуза, ответственность, себе не принадлежишь... Их мамы вынесли это из своего детства – в материнстве нет радости, ты должен вырастить достойного гражданина, которым была бы довольна школа, комсомольская организация. 

Сегодняшним мамам приходится восстанавливать утраченные программы нормального родительского поведения, когда ты получаешь от детей радость, и для тебя родительство при всех его издержках компенсируется огромным удовольствием от ребенка. 

ВЕРНУТЬ СВОЮ РОЛЬ 

Есть еще один аспект. Наши мамы, не получившие в своем детстве от своих мам достаточно защиты и заботы, не смогли полностью удовлетворить собственные детские потребности. И в каком-то смысле не смогли повзрослеть. Они получали профессию, работали, могли занимать руководящие должности, создавали семьи... Но тот ребенок, который внутри них, он оказывался голодным – на любовь, на внимание. Поэтому, когда у них появлялись свои дети и чуть-чуть подрастали, становились более разумными, то часто возникало такое явление, как перевернутая парантификация. Это когда родители и дети по сути меняются ролями. Когда твоему ребенку шесть лет и он хочет о тебе заботиться, он любит тебя, очень легко на это «подсесть» – как на источник той самой любви, которой ты был лишен. 

Наши мамы выросли с ощущением, что их недостаточно любят (если бы любили – не отдавали бы в ясли, не орали бы). И тут в их распоряжении оказывается человечек, который готов любить их всем сердцем, безо всяких условий, абсолютно полностью принадлежать ему. 

Это такая «сбыча мечт», такое искушение, перед которым трудно устоять. И многие не смогли устоять, и вступали со своими детьми в эти перевернутые отношения, когда психологически ребенок как бы «усыновлял» родителей. На социальном уровне они продолжали быть главными, они могли запрещать, наказывать, они содержали ребенка. А на психологическом уровне дети начинали отвечать за психологическое благополучие родителей – «Не расстраивай мамочку!». Детям рассказывали про свои неприятности на работе, про то, что не хватает денег, детям могли жаловаться на мужа-козла или на жену- истеричку. Начиналось вовлечение детей в качестве домашних терапевтов и «жилеток» в эмоциональную жизнь родителей. 

И от этого очень трудно отказаться: родители как были недолюбленными детьми, так и остались, потому что ребенок, хоть он в лепешку расшибись, не может им этого додать. 

И когда сын или дочь вырастают и начинают отделяться, заводят свою семью, свою жизнь, родители испытывают чувство, которое испытывает брошенный ребенок, чьи мама и папа уехали в длительную командировку. И естественно, это обида, претензии, желание быть в этой жизни, вмешиваться в нее, присутствовать в ней. Поведение маленького ребенка, который требует внимания, требует, чтобы его любили. А взрослые дети, которые прожили большую часть своего детства в родительской роли, чувствуют вину и ответственность и часто чувствуют себя сволочами, которые недостаточно любят своего родителя- «ребенка», бросили его. При этом другая их часть, взрослая, им говорит: у тебя своя семья, свои планы. Получается сложный конгломерат вины и раздражения в адрес этих родителей… А у родителей – сильная обида. 

КОГДА МАМА ОБИЖЕНА 

Прежде всего напоминайте себе, что это обиды не на вас, а на их собственных родителей, и вы ничего не можете с этим сделать. Очень часто это обиды тоже необоснованные, несправедливые: не в том дело, что они не любили, а в том, что были в очень сложной ситуации. И мне кажется, что здесь важно не продолжать взаимодействовать с этой детской частью своих родителей, а все-таки общаться со взрослой. 

У каждого родителя, даже самого обиженного, все равно есть что-то, что они вам могут дать, и что-то, чем могут помочь. Чем обслуживать мамину обиду, гораздо лучше, например, просить ее вас побаловать, приготовить еду, которую вы с детства любите, провести с вами время. 

Это обращение к ее правильной части личности, к родительской. И для любого родителя приятно, что ты можешь, например, накормить своего ребенка так вкусно, как ни в одном ресторане не накормят, можешь ему приготовить то, что он любил в детстве. И человек уже чувствует себя не маленьким обиженным ребенком, а взрослым, который может что-то давать. 

Можно расспрашивать маму про ее детство – потому что доступ к тому эмоциональному состоянию, которое сформировало ее нынешнюю, всегда помогает. Если она вспоминает тяжелые моменты детства – мы можем посочувствовать, пожалеть ее (того ребенка), тогда она и сама сможет его пожалеть. 

А возможно, она вспомнит, что не все в ее детстве так было плохо, и хотя были тяжелые обстоятельства, но были и хорошие времена, хорошие, радостные воспоминания. Говорить с родителями об их детстве полезно – вы узнаете и понимаете их лучше, это то, в чем они нуждаются. 

ПЕРЕНЯНЧИТЬ СЕБЯ 

Да, бывают тяжелые случаи, когда мама хочет только контролировать, но никак не взаимодействовать. Значит, придется увеличивать дистанцию, понять, что, как ни грустно, но у вас не будет хороших, близких отношений. 

Вы не можете сделать вашу маму счастливой, это не ваша обязанность. Важно осознать, что дети не могут «усыновить» родителей, сколько бы они ни старались. 

Так это устроено: родители дают детям, а обратно не получается. Мы с вами родителям можем дать конкретную помощь в ситуациях, когда они объективно не справляются. Но мы не можем помочь им повзрослеть и преодолеть свои психологические травмы. Нет смысла даже пытаться: вы можете сказать им, что есть такая вещь, как психотерапия, но дальше они уже сами. 

Собственно говоря, у нас есть всего два способа вырасти (и обычно люди их комбинируют). Первый – это получить все, что нам нужно, от родителей. И второй – погрустить про то, что мы этого не получили, поплакать, пожалеть себя, посочувствовать себе. И жить дальше. Потому что у нас большой запас прочности в этом отношении. 

А есть и плохой способ – это всю жизнь носиться с векселем «мне не додали» и при любом удобном случае тыкать его маме – реальной или виртуальной, в своей голове. И надеяться, что когда-нибудь она, наконец, поймет, осознает и по этому векселю с процентами расплатится. 

Но правда в том, что она не может этого сделать. Даже если она сейчас вдруг волшебным образом изменится и станет самой зрелой, мудрой и любящей мамой на свете. Туда, в прошлое, где вы были ребенком, доступ есть только у вас, и «перенянчить» своего внутреннего ребенка можем только мы сами".

Людмила Петрановская

(Елена Потапенко)

Сепарация - это задача развития. Ну, т.е, детеныши появляются на свет, чтобы по мере взросления и накопления навыков и способов жить, отделиться (отделаться?) от родителей, жить автономно и спокойно (на самом деле, уж как получится) и принимать естественные последствия своих выборов, решений и действий. Это если коротко. Если вы считаете, что дети рождаются в качестве личной собственности или развлечения для родителей, а сепарацию придумали придурковатые психологи, то вам дальше читать не нужно, а нужно поискать телефончик психиатра (психологам вы все равно не доверяете) и обсудить вашу концепцию детско-родительских отношений с ним. 
Теперь важное. 
Сепарация - это не разрыв отношений. 
Сепарация - это увеличение дистанции между родителем и ребёнком. Сепарация - это когда родители в поле существуют, но ребёнок способен и умеет действовать независимо, руководствуясь своими интересами, не спрашивая разрешения у мамы или папы. При этом ребёнок замечает и даже прогнозирует реакцию родителей на свои поступки, но способен эту реакцию выносить и перерабатывать. 
Эмоциональный разрыв - это не сепарация. Это разрыв, который не про увеличение дистанции, а про разрыв отношений, исключение родителей из видимого поля жизни, что не исключает внутренний невидимый, неосознаваемый диалог. Далее, все, что неосознанно, часто отыгрывается в реальной жизни. При разрыве детско-родительских отношений мы имеем незавершенную задачу развития. 
Если что-то незавершенно, оно будет стремиться к завершению. И если нормальная сепарация не состоялась, то тогда сепарация может иметь достаточно корявый вид в жизни ребёночка. 
А теперь слайды. 
Очень хорошая дочь. С родителями никогда не конфронтирует и не собирается. Папулечка-мамулечка счастливы, доченька счастлива не всегда, но она не может расстраивать родителей. Ей нельзя их расстраивать, а вот её мужу можно. Вскоре или сразу между тещей тестем и зятем разворачивается гражданская война. Девочка прячется за спину мужа, а мужчина славно воюет с тещей и тестем за свободу возлюбленной. Девочка, кстати, время от времени может перебегать в стан родителей, добавляя масла в огонь. Когда родители совершают совсем уж чудные действия с точки зрения логики и здравого смысла, то девочка с неподдельной искренностью и обреченностью заявляет мужу: «Это же моя мать (отец)!» Такая схема отношений может сохраняться долгие годы. Бывает и так, что брак не выдерживает напряжения между родителями и мужем, трещит по швам, и девочка возвращается в родительскую семью с собственным ребёнком. В этом случае, можно считать, что задача продолжения рода решена, а сепарация отложена на неопределённый период или на вовсе. 
Следующий слайд. 
Очень хороший сын. Ну, или не очень, раз все-таки женился, хотя мамо настаивала, что пора, а то все не так, как у людей. И вот этот женатый мальчик со всей суровой ясностью объясняет жене: 
- я буду делать все, что захочу и когда захочу! 
- я тебе ничего не должен! 
- я не обязан перед тобой отчитываться во сколько я приду! Я свободный человек! 
- И вообще ни по каким вопросам отчитываться не обязан! 
- у меня должно быть личное пространство и личное время, например, чтобы поиграть в приставку и погулять с друзьями. 
- Мои деньги - это мои деньги, но из холодильника, в который я ничего не положил, я кушать буду. 
Любые попытки договориться о правилах общежития заканчиваются провалом, воспринимаются в штыки и обозначаются мальчиком, как контроль и насилие. А если мальчик ещё и умудрился посетить пару тренингов личностного роста и владеет терминологией про границы и проекции, то тушите свет. Частый мессендж в таких случаях, что его нужно принимать таким, какой он есть. Прекрасный образец борьбы за свободу и независимость. Жаль только, что эта борьба не по адресу: вместо сепарации от мамы мальчик вовсю пытается сепарироваться от жены. Иногда даже удачно: возвращается на диван к мамочке и играет в приставку уже в родительском доме. Свободный волчара, че уж. 
Ну, и ещё одна иллюстрация. 
Иногда дети действительно разрывают отношения с родителями. Эмоциональный разрыв бессознательно (иногда и сознательно) фиксируется, как способ избежать слияния, слишком тесного контакта, непереносимой близости и т.п. И тогда, если в паре возникает достаточно высокое напряжение, связанное с отсутствием дистанции, то ребёночек проворачивает эмоциональный разрыв повторно. Такие детки не завершают отношения, не ведут переговоры, они разрывают отношения, часто без возможности объясниться. Эмоциональный разрыв из вертикальной плоскости (родители - ребёнок) дублируется в горизонтальную (муж-жена) и может повторяться при каждой смене партнера. 
Такие дела. 

ЗЫ: На всякий случай, для альтернативно одарённых: это всего лишь один из фокусов внимания. Не аксиома. Не истина в последней инстанции. На все вопросы «А может быть, что....?» заранее отвечаю, что, да, может. Может быть все что угодно. Частные ответы надо искать на консультациях у профессионалов, а не в комментариях в ФБ. 

Мне же кажется, что лучший способ поддержать другого в горе - разделить эту тяжелую правду, эти горькие чувства. Разделить - значит просто включенно и искренне (это ключевое!) остаться рядом в том, что есть. 
Но так возможно сделать только после того, как собственный внутренний ад легализован и прожит. 

Горевание - это место, внутри которого есть только одна дверь, и только я знаю как туда зайти. 

Это место, куда внутри себя могу зайти только я. 
Заходя в это свое внутреннее пространство, мне иногда кажется, что я могу оттуда не выйти. 

Мне легче, когда я знаю, что рядом с этой дверью в горевание, есть люди, которые переживают за меня и не мешают мне просто быть в этом своем пространстве горя. 
Но все равно, внутри горевания, я остаюсь наедине со своими внутренними демонами, болью от потери, горькими слезами и камнем в груди. 

Горевание - это пространство внутреннего ада, не достав дна которого, невозможно оттолкнуться, что бы снова полностью вынырнуть в мир. 

В горевании, невозможно знать заранее на сколько глубок этот ад, где его дно и сколько времени нужно проделывать работу по прощанию со своими иллюзиями и надеждами, по перебиранию своего прошлого, что бы отделить то, что может остаться лишь воспоминаниями, от того, что является моими истинными ценностями. 

Горевание - это искренний диалог самой с собой, обращение к себе, поиск внутренней правды, оплакивание тех мест, от которых оторваны надежды иллюзии и ожидания. 

Самыми поддерживающие и одновременно болезненные слова в горевании - это уже произошло, это уже произошло в реальности. 

Это маленькая внутренняя смерть, которую можно только принять и оплакивать ее. 

Но я знаю, что только погрузившись в глубины этого ада до конца, возможно нащупать дно и оттолкнуться наверх. 
Я знаю, что погружаться вниз возможно только тогда, когда я несу в себе достаточно ресурсов, которые погружают меня на глубину. И в этом погружении, как у ныряльщиков из фильма "Голубая безна", есть только одна страховка, только одна нить, позволяющая ориентироваться в этом пространстве - вера, что это когда-нибудь закончится и я стану сильнее.

Ксения Аляева (fb)