клан «История давно минувшего» Страница 20

Ран залюбовался. Так ему всё это казалось удивительно и красиво. И все эти пузырики вокруг, и чудесное преображение, и то как вода кружит и ласкает тело нируанца, а заодно и его. Да и ливень словно прибавил, видимо не желая, чтобы расцветший лик сына воды чем-либо омрачился. Он щедро поливал его счастливое спящее лицо. Причём, лицо это показалось даглару очень знакомым.
Ран огляделся, приметил камень, торчащий из воды, добрался до него и опёрся спиной. Он лишь слегка придерживал спящего на его плече нируанца, но эта хватка в любой момент могла стать железной. Вода всё так же заботливо кружила вокруг Юника, баюкая, и он тихо посапывал.
Даглар уставился в небо. Теперь он совсем остыл. Мысли потекли свободно, плавно перетекая друг в друга, как горные цепи Гранмора. Он думал о своём путешествии, о необычной Таре-эн, которая так заботливо вычёсывала его шерсть после морского недоразумения, о Рраге, который его за это чуть не убил, о Свене, северном марде, который много чего ему показал. А потом в мыслях появилась Тадана-эн и то странное прикосновение её губ к его лицу. Ран ничего не знал о поцелуях. У дагларов не было подобного обычая. Азагхаран поднял руку и потёр щеку, скосил взгляд и посмотрел на нируанца. И тут его осенило.
- Юник-эн? - тихо и очень удивлённо пробормотал он. - Как ты тут оказался?
Вопрос был задан скорее всему вокруг, но всё вокруг не ответило.

- Дана?
Девушка вздрогнула и обернулась. Сейчас она совсем не выглядела высокопоставленной дамой. Волосы ее не были заплетены, лохмато спадая на плечи, лицо без всякого макияжа, а вместо шикарных многослойных одеяний прогулочное твидовое платье. Лидек же был одет с иголочки.
- Чего тебе? - сухо отозвалась Тадана, не сдвинувшись с места. У нее со старшим братом всегда были прохладные отношения. Ибо, в отличие от Юника, она с Лидеком почти не общалась, просто не успев, ибо тот переехал в Ниадис раньше, чем она достигла сознательного возраста. Сам же Вис испытывал к девушке довольно нежные чувства, как всякий старший брат, у него в крови был заложен инстинкт оберегать ее. Однако это не встречало ответного признания.
- Куда ты опять на ночь глядя?
- Тебе какая разница?
- Дана, вернись в комнату. Ты уже всем доставила достаточно хлопот.
Девушка повернулась к нему лицом и скрестила руки на груди.
- Таки если будет нужно, я доставлю их столько, что у Гарлура поседеет последний нетронутый старостью волос.
- Ты в гостях, веди себя соответствующе. Мне надоело за вас краснеть.
- Как же так? Ты не рад видеть собственную семью? - Дана сделала наигранно болезненное лицо, - Думаю, нечто подобное ты и высказал вчера Юнику, да? Иначе бы он вечерком не прикончил двух мардовских рабов, которые задержались с водой.
- Почему я об этом не знаю? - Лидек сделал к ней два осторожных шага.
- Действительно... и почему ты об этом не знаешь? - брат остановился перед ней, и хоть был гораздо выше, Дана все равно смотрела на него с уверенно поднятой головой. - Ты такой противный, Лидек. Хуже восточного Змея. И постоянно обижаешь Юна, - девушка поджала губы, - Юн удивляется принцессе и ее брату, не понимая, как можно не любить родного человека. А я вот отлично понимаю. Приятной вам ночи, господин посол, - Тадана присела в картинном реверансе, после чего развернулась и ушла. Девушка и сама не особо понимала, почему и за что так не любит Лидека. Должно быть, это была женская проницательность.
- Не люблю женщин, - пробормотал нируанец, смотря ей вслед, - За эмоциями ноль истины... Ассар, - он кинул взгляд в темноту коридора, и словно из неоткуда появился восточный мард, облаченный в легкие кожаные доспехи. - Следуй за ней.
Мужчина улыбнулся и поклонился.
- Да, мой господин.
Нируанец закрыл глаза на мгновение, а когда открыл их, наемника уже не было. Лидек вздохнул и направился в сторону покоев, отведенных нируанцам, особенно его интересовала обитель брата. В которой, к слову, брата не оказалось. Служанка сказала, что он и не появлялся. Тогда нируанцу стала понятна спешка Таданы и ее внешний вид.
- Если явится, сообщите мне, - приказал Лидек и, полный опасений, вернулся к себе.

Дана упала коленями на песок и принялась раскапывать что-то в нем руками. Она испачкала себя, платье, но продолжала искать, кое-как сдерживая панические слезы. Амулет на шее чуть светился. Наконец пальцы наткнулись на что-то жесткое.
- Юн... Юн, - прошептала Тадана, извлекая из песка второй парный амулет. - Юник...
Глаза ее все же наполнились слезами, они огромными бусинами потекли по щекам, и вскоре на берегу были слышны тихие рыдания. То, что Юник просто обронил его, не могло быть правдой, ибо для него амулеты дороже жизни. И даже если бы он спал с его шеи во время какой-то борьбы, Юник все равно бы за ним вернулся.
Тадана судорожно вздохнула и взглянула на амулет, который все еще держала в руках. Оба камня светились, и нируанка соединила их. Дыхание вдруг перехватило, а перед внутренним взором возникла смазанная картинка.
Двое мардов. Юник, на шее которого защелкнулся обруч.
- Сними все его украшения. Наживёмся.
- Точно.
- Только это закопать надо. Не уверен я в нём.
- Может в море?
- В песок. Точно тебе говорю.
Разговаривая, они запихали нируанца в мешок, воняющий рыбой, и скрылись.
Дана схватилась за живот и ахнула, ибо голова резко закружилась. Камни на амулетах потухли.
Она бежала обратно во дворец так быстро, что даже Ассар едва поспевал. Тадана помнила, что мать сейчас в гостях у своей нируанской подруги, давно проживающей в Ниадисе, а потому единственным вариантом был Лидек. Криато было все равно, ей было важнее, что ее драгоценный Юник пропал.
- Брат! - без стука, предупреждения и чего-либо другого приличного нируанка вбежала в комнату Лидека, громко хлопнув дверью. Нируанец стоял на балконе, а завидев рыдающую сестру, не на шутку испугался.
- Что такое? - Лидек подался к ней и усадил на кровать, Дана всхлипнула и дрожащими руками протянула ему амулет Юника.
- Я видела... его похитили... Брааааат, - Тадана громко разрыдалась, - Его забрали на восток?!
- Нет... нет, - нируанец растерялся, посмотрев на амулет, - Никуда его не забрали. По крайней мере, не успели бы. Мы его найдем, - Лидек поцеловал ее в лоб, не зная как успокоить и успокоиться. В нем вдруг задымилось чувство вины, словно все случилось из-за вчерашней ссоры.
- Надо, чтобы мама знала...
- Вот как раз маме знать не надо, - Лидек сжал амулет Юна и спрятал его в карман. Он осознавал, насколько разрушительной может быть реакция Окуаны, а потому лелеял надежду на скорейшее нахождение блудного младшего брата.

Наверно стоило вести себя аккуратней потому как Альвена довольно импульсивно реагировала на слова Амелии, размахивая крыльями. Момо едва увернулся, вынырнув из собственных мыслей и наблюдений. Все то время, что они были в Алдарионе, мард не успевал за всем этим великолепием, наблюдая вокруг 24 часа в сутки, слушая разговоры и узнавая все больше нового. Главная зала поражала своей красотой, но все обилие прекрасного стало уже порой надоедать. Спорить нельзя, давным-давно он жил в таких же условиях, видел роскошь постоянно, но тогда все это не вызывало трепета и такого судорожного восторга, что обуял его на эту пару дней. Последние годы его жизни были несчастливыми, посему парень чувствовал себя здесь не в своей тарелке, словно простолюдин во дворце, хотя именно так и было. Мард поднялся, подходя ближе к двум сингам - матери и дочери, что были прекрасны, но явное недовольство и власть одной, четко давала понять, где Амелия. К ней юноша и двинулся. Пальцы в довольно привычном движении скользнули в перьевой покров, а любопытная моська темноволосого парня вынырнула из-за крыла, наблюдая за вновь прибывшими сингами. Красивы и вправду красивы, но как убедился раб, в Алдарионе все красивые, величественные и сильные, с мечами и улыбками. Момо определенно приглянулся обитателям замка, что подкармливали его все время, предпологая, что для синга он анарексично худен. Ален за спиной млегка кашлянул, но мард не обратил на это внимания. Его взгляд жадно скользил по мужчинам, по их необычному сходству. Да они близнецы! Ооо это очень интересно... Серые, с проблесками голубого глаза взглянули на Амелию, вслушиваясь в ее речь. Она - Авир. По всей видимости кто-то важный, может даже как Хозяин. Внезапное смущение обуяло парня, а сам он выпрямился, смотря на сингов и почти ничего не понимая. Амелия хочет взять их на службу? Зачем им еще мужчины? Ей Момо что ли не хватает? Он сможет ее защитить, это точно. Тем более у нее есть Ален, а уж этот здоровяк даст фору обоим этим парням. После пришло осознание того, что стражей берут не к ним, но это все равно ничего не изменило. Внутри марда проснулась неясная ревность. У них уже была своя пускай какая-никакая, но все же семья и чужакам там явно не место. Вмиг поведение брюнета изменилось: взгляд его прям, как и тело, что довольно крепко стоит на полу рядрм с Амелией, нисколько не чувствуя себя слабее на фоне прирожденных воинов. Если понадобится, он легко дакажет синге, что еще воины им не нужны. Это точно.

- Танцы помогут, - старик замолчал, пытаясь подобрать нужные слова, - тебе упорядочить свои мысли. Вода! Знаешь, она такая текучая, спокойная, иногда быстрая и буйная. Вода может, как созидать, так и разрушать. Ты же, - Урсулун чуть прокашлялся и прикрыл глаза. - Ты вот совсем не подходишь для воды. Твой разум быстр, ненасытен, ему нужен огонь всепоглощающий. Огонь, что губит... Танцы помогут... не думай...
Урсулун замолчал, медленно погружаясь в сон, лишь его губы беззвучно шептали о чем-то.
- Помогут? - тихо переспросил Ахил.
- А? Да! Помогут. Они приведут твои мысли в порядок. Всё, теперь ступай, уже поздно...
Рейес тяжело вздохнул и направился в свою комнату.
Ночь, как показалось мальчику, выдалась жаркой, не смотря на исход лета. В его сознание все ещё покоился страх, что охватил его в подземельях. Страх рождал ночные кошмары, от которых Ахил вздрагивал, ворочался, просыпался. Ему даже показалось, что хищники стерегут его дверь, от чего рука сжала меч, но Макаронинка спала спокойно, поэтому и он закрыл глаза.
Утро медленно проникло в его комнату, словно ленивое животное, что пробуждается после сладкого сна. Лучи небрежно прыгали по каменному полу, отгоняя тьму и завоевывая день. Всё в комнате возвращалась на круги своя. Свечи стояли там же, где их оставили вчера. Занавески на окне стали самыми обычными. Ужаса и лишилась дверь, превратившись в деревяшку с искусно вырезанным орнаментом.
Утро для Ахила прошло спокойно. Нежели ночь, что так пугала. А ближе к обеду, детское сознание и вовсе забыло о страхах, словно их никогда и не было.
Нури нашла его скитающимся по коридорам замка и отвела на первый урок танца. Элея вместе с Нури сели у окна и принялись вышивать. Ахил внимательно оглядел худощавого мужчину, чей костюм был исшит разными узорами, а манеры были вовсе не мужские.
- И это мне предстоит научить танцевать? – мужчина снисходительно глянул на растрепанного Рейеса. – Ох, во имя Мардека. Истинный дикарь.
Ахил удивленно посмотрел на своего учителя, потом на себя, глянул на маму, но так и не понял, почему его назвали дикарем. В нем вроде всё было обычное, как у всех в Карнхорне. Простая рубаха, простые штаны и самый простой плащ, даже ремень на котором висел меч, был самым обычным. Мальчик лишь пожал плечами.
Дальше полетели долгие часы мучения. И мучился ни сколько Ахил, а его учитель. Он показывал разные движения, мальчик неумело повторял их, иногда переиначивал, порой и вовсе вставлял что-то своё. Но больше всего злило учителя танцев безграничное любопытство. Мальчик всё время задавал разные вопросы, порой они ставили в тупик мужчину, который только презрительно фыркал, когда не мог дать ответа. Ахил также интересовался в правдивости того, что танцы действительно помогут ему стать воином.
- Это невозможно. Он совершенно не понимает техники. Он…. Он кто угодно, но только не танцор.
- Но папа сказал, что вы будете заниматься со мной, целую неделю.
- Что!? – возмущенно протянул учитель. – Никогда этому не бывать.
- Но мне надо. Это моё наказание!
- Это моё наказание! – мужчина вскинул руки к небу. – Во имя Мардека, за что?
- Нет, моё! И мы чтим Фартуна.
- Нахал! Я возмущен. Госпожа Элея, - гордо подняв голову, учитель устремил свой обиженный взгляд на королеву.
- Ну, будет вам! – милая улыбка озарила лицо Элеи. – Он ещё ребенок. К тому же, - девушку отложила вышивку, поднялась и подошла к Ахилу, - он чтит в себе воина!
- Пусть тогда с ним занимается воин! Всё! На сегодня я закончил! – не отпуская своей вздернутой головы, мужчина вышел из зала.
- У меня ничего не получается. – Ахил поник и опустил свой взгляд в пол.
- У тебя обязательно всё получится! Я в тебя верю! – Элея присела, обхватив лицо мальчика, поцеловала в лоб. – А теперь беги, поиграй с ребятами!
- Ага! – Ахил счастливо улыбнулся и понесся как ураган.
- Ему нужна строгость! – отчеканила Нури.
- Для этого у нас есть папа! – ответила Элея.
Мальчик бежал без оглядки, так как уже вечерело, а дагларка сказала ему быть днем. Ему очень хотелось зачаровать свой браслет, но больше всего ему хотелось поговорить с Аани.
- Где она? – тяжело дыша, Рейес влетел в открытую дверь комнаты дагларки.
- Альденг увел её. – Проворчала пожилая служанка, убирая постель.
- Когда?
- Не знаю.
Ахил бросился бежать.
Скинув плащ на пол пути к выходу из замка, Ахил засопел, выбирая правильный и самый короткий путь к Малым Вратам. По пути ему взбрело в голову, что хищники могут ждать в засаде Аани.
«Она же без меня не справится! Кто её будет защищать?»
Рейес прибавил ходу и понесся по улицам не замечая никого. Он так сильно торопился, что не заметил, как обогнал Аани и Альденга.
Мальчик стремительно ворвался во двор Малых Врат, со всей силы врезался в дверь, что ели как поддалась, распахнул её и выбежал, громка крича:
- Аани! Стой! Там же хищники!
Стража переглянулась и на всякий случай осмотрела все подходы к воротам с вышек. Но ничего и никого не было.
- Ахил! Ты чего раскричался? – кто-то из воинов громыхнул своим басом с вышки.
- Аани! Дагларка, ушла?
- Не было никого! – всё тот же голос ответил ему. – А, нет! Вон они, позади!
Ахил развернулся и увидев зачаровательницу, бросился к ней.
- Я так испугался за тебя! – тяжело дыша, заявил Ахил, Аани ответила ему улыбкой.
Почти час они провели за беседой, рассказывая друг другу разные истории. Они говорили о многом, о путешествиях Ахила, уроках зачарования, драконах, подземелий и то, что их ждет когда-нибудь.
Отдав браслет и распрощавшись с дагларкой, Ахил с чувством некого одиночества побрел домой. Ему очень хотелось увидеть Аани, ещё раз и это чувство не было связано с браслетом.
На следующее утро, Ахил ждал второй урок танцев, но перед занятием, мальчик решил потренироваться со своим другом Драном.
- Ну как ты тут? Тяжело? – Ахил внимательно оглядел своего друга, что уже месяц занимался в школе Варлада.
- Угу! – грустно ответил Дран.
- У тебя же сейчас перерыв, пойдем, поиграем?
- Пошли! – мальчик радостно улыбнулся.
- Вы только гляньте! Нытик и танцор! – выпали будущий воин, что вышел на перерыв и все засмеялись. – Ну, Ахил, покажи, как правильно надо танцевать!
- Не обращай на них внимание, - тихо прошептал Дран. – Они тут всех задирают.
- Я бы вам показал, да только вы не поймете! – Рейес улыбнулся и направился к выходу.
- Это он нас дураками назвал? – юноша недовольно глянул на своих друзей. – Эй, ты! Не думаешь, что раз ты сын Дагана, то тебе можно нас оскорблять.
- Я и не думал, просто вы меня не правильно поняли!
- Ахил, не надо! – промычал Дран, потянув егоза рукав к выходу.
- Нет! Вы слышали! Этот сосунок говорит, что мы тупые! Стой мелюзга или боишься, к мамочке под юбку, небось, побежишь? Или ты такой же, как Дран, трус?
Ахил остановился как вкопанный. Он давно привык не убегать от опасности, как бы сильно не было страшно. И в этот раз он не был намерен убегать, тем более, когда задевают честь его семьи и друга.
- Не боюсь! – ответил Рейес.
Ахил развернулся на месте и сорвался с места. Он со всей дури влетел головой в живот юноши. Завязалась драка, четверо против одного, где Ахил явно уступал в силе. Но за юного Рейеса вступился Дран. Он впервые решился сделать что-то и ведь одно дело скелет, другое мальчишки, что просто зазнались.
Почти вся школа собралась посмотреть на драку, где в итоге проигрывали Ахил и Дран. Оба уже изрядно выдохлись и заработали по паре синяков, а Рейесу вдобавок разбили губу.
- Проиграли! – довольно собой юноша поднял руку для последнего удара, и в этот момент ему на лицо прыгнуло странное существо. Мальчик завопил от боли. На крик прибежал Варлад и силой отцепил Макаронинку от лица своего ученика. Его грозный взгляд устремился на Ахила, а рука сжала зверя. Макаронинка пискнула и обмякла.
- Нет! – Ахил подскочил и со всей силы ударил Варлада по ноге. – Отдай! Это мой зверек. Отдай!
- Что тут случилось? – мягкий голос Элеи раздался позади воина.
- Мама! – голубые глаза наполнились слезами. – Мой зверек!
- Варлад. – Элея бросилась к сыну. - Немедленно верните этого зверя моему сыну. И вам это с рук не сойдет! – твердо произнесла королева, глядя на воина.
Варлад опустил взгляд и протянул Макаронинку Ахилу.
- Она умерла? – маленькие ручонки поднесли зверька к Элеи.
- Давай покажем её лекарю! – Элея обняла сына, пытаясь успокоить нахлынувшие слезы. – Пойдем! Дран, ты тоже и ты! – взгляд устремился на юношу, что был зачинщиком драки.

- Хм! Она вроде дышит! – лекарь повертел обмякшее тело Макаронинки. - О! Даже сердце стучит! Без сознания! – подытожил мужчина и достал какую-то баночку, открыл её и поднес к носу зверя.
- Ну? – Ахил приподнял зверька.
- Щас очухается!
Макаронинка резко открыл глаза и обнажив свои клыки, вцепилась в руку Ахила. Мальчик стерпел боль, прикусив губу. Зверек ещё с секунду продержал свои клыки, потом разжал челюсть и заскулил.
- Всё нормально! Даже не больно! – Ахил улыбнулся своему пушистому другу, но зверек заерзал и стал метаться по столу, как будто хотел предупредить. – Эй, ну ты чего?
- Радуется, наверное! – улыбнулся лекарь. – Теперь ваши ссадины.
Осмотрев Ахила и Драна, и не найдя серьезных травм, мужчина отпустил их и принялся за юношу, чьё лицо было исцарапано Макаронинкой.
- Спасибо! – сказал Рейес. Взяв своего зверька, что никак не хотел успокоиться и вышел следом за Драном и Элеей.
- Урок танцев!
- Я помню, мама! – Ахил улыбнулся и перед его глазами всё поплыло. Он тряхнул головой.
- Всё хорошо? – поинтересовалась Элея. – Ничего не болит?
- Нет, миледи, всё хорошо! – мальчик улыбнулся и взяв маму за руку, направился на урок танцев.
Учитель, как и вчера, встретил мальчика снисходительным взглядом.
- Что с ним? И что это? – с нескрываемым отвращением мужчина глянул на Макаронинку, что повисла на шее у Рейеса.
- Я подрался с мальчишками! – Ахил радостно улыбнулся учителю. – А это мой зверек! Она добрая!
Перед глазами мальчика новь все поплыло. Стало меркнуть, двоится, троится. По телу пробежала дрожь, заставляя мальчика дернуться. Веки стали наливаться свинцом и медленно закрываться. Слова учителя лишь эхом доносились до сознания Ахила, а потом и вовсе перестали слышны.
- И так! Приступим! Что мы изучали вчера? – мужчина обернулся и хотел испытующе посмотреть на своего ученика, но мальчик лежал на полу. – Что это ещё? Протест?
Не теряя своей гордой осанки, мужчина закатил глаза.
- Ахил! – Элея мягко улыбнулась, позвав своего сына. – Мальчик мой! – встревожено проговорила королева и бросилась к Рейесу. – Сыночек мой! Нури! Нури, лекаря сюда.
Голубые глаза матери наполнились слезами, руки судорожно сжимали чуть холодное тело сына.
- Успокойтесь! Успокойтесь, миледи! – учитель танцев присел рядом и приобняв Элею, попытался утешить девушку.
Нури мчалась со всех ног. Она не замечала грязи и луж под ногами. Не видела кочек и ухабов. Она видела лишь казарму, затем дверь и лекаря, что был окружен полуголыми воинами.
- Господин лекарь! Ахил! Миледи! Вы нужны нам! – ели дыша, выпилила служанка.
- У меня осмотр воинов! Что-то серьезное? Вроде у юного господина не было серьезных травм! – мужчина удивленно посмотрел на Нури.
- Он…. Он, без сознания!
- В обморок упал? Как кисейная барышня? - сказал один из воинов и все тут же засмеялись, лишь лекарь улыбнулся.
- Как вам не стыдно! Он ваш будущий король, а вы смеетесь над ним. Вы и над королем Даганом также шутите? – злой взгляд был устремлен на воинов.
- Успокойтесь все! Нури, что именно случилось?
- Мы пришли на танцы, - в комнате вновь раздался смех, но взгляд Нури заставил всех замолчать, - а потом Ахил упал без сознания. Он весь побледнел, губы его стали синими.
- Что!? – лекарь подскочил и стал собирать какие-то склянки. – Бегом, Нури! Ведите меня быстрей!
Они выбежали из комнаты, а воины лишь переглянулись.
- Моя королева! Дайте мне его осмотреть!
- Мой сын! – Элея всхлипнула и разжала свои объятья.
- Хм! – лекарь принялся осматривать мальчика. - На лицо все признаки отравление ядом. Сильным ядом. Здесь есть старый синг, он травник. Я схожу за ним, а вы, - мужчина приподнял заплаканное лицо Элеи за подбородок. – Вы, моя королева, направитесь в спальню юного господина и не выходите оттуда. Нури! Никому ни слова, Дагану в первую очередь. Если он узнает, что его сына отравили, прежде чем это подтвердится, пострадают невинные. И проследите за госпожой!
- Хорошо. – Нури сжала ткань своего платья, пытаясь сдержать волнение.

Три дня старый синг окутывал Ахила травами. Три дня он окуривал его, превращая воздух, что вдыхал мальчик, в лечебное снадобье. Три дня старик провел с Рейесом один на один. Три дня травник боролся за маленькую жизнь. На утро четвертого дня, дверь отворилась, выпуская синга.
- Я сделал всё, что было в моих силах! – тихо прохрипел он. – Теперь всё зависит от мальчика и от богов! Молитесь королева и возможно боги услышат вас!
- Спасибо! – Элея вымучено улыбнулась сингу и вложила в его руки кошелек с деньгами. – Он сильный! Как и его отец.
- Не сомневаюсь в этом. – Синг потряс кошелек, затем заглянул внутрь. – Это слишком много!
- Много? – Элея удивленно посмотрела на травника. – Даже если собрать все богатства мардов, нируанцев, арбаро, сингов и дагларов! Этого будет недостаточно, чтобы вернуть мне сына, если….. если он умрет. – Девушка всхлипнула. - Ни одно украшение не облегчит страдания. Ни одно прикосновение шелковых мехов, не даст забыть улыбку моего сыночка. Ничто в этом мире, не заглушит моей боли. Берите и пусть боги увидят, что я вознаградила вас сполна….. возможно, они отдадут мне сына.
Элея расплакалась.
- Простите! Мне неведома родительская боль. – Синг устало глянул на королеву. Вынув пару монет, незаметно положил кошелек возле двери. – Ваш сын сильный мальчик!

Неделя тянулась долго. Растягивалась словно вечность. Дни становились длиннее. Ночи беспокойней. Дыхание тяжелее. Тишина давила. Нури утомляла. Молитвы иссякли в сторону Мардека. Слезы иссохли. Вера теплилась. Надежда не умирала.
Ночи стали хранителем тайны. Храм прятал её. Священники безмолвствовали. Она молилась. Взывала к Фартуну. Карнхорн тихо спал. Глаза меркли. Усталость накатывала. Силы покидали. Нури досаждала.
- Госпожа Элея! Вам следует отдохнуть, поесть! – Нури в который раз молила королеву. – Я побуду с Ахилом. Я вас позову. Вам нужно поесть.
- Не хочу. Я не устала. Я не голодна. – Тихо отвечала Элея, сжимая руку сына.
И вновь потянулась неделя. Тишина окутывала замок. Меркли небеса. Молитвы сменились сказками дня. Сказками для Ахила.
«Прислушайся к миру. Он внемлет тебе. Он словно кричит, искажая пространство. Вот его звуки! Что слышишь ты в них!? Смех, что ручьем пробегает? Вздох, от тяжкого бремени? А может там кто-то пытается сдержаться и не чихнуть?
Что видишь ты? Дракониса славные дни? Или войну, разверзшуюся в дни осознания власти и мощи? Иль может там мир и цветы, правят на троне?
Что снится тебе под покров тьмы!? Какие видения приходят в сознание? Корабли, что режут водную гладь? Крылья, парящие над воздушной стихией? Глубинные земли, под толщей воды? Зеленые кроны в чаще лесов? Темные горы и небо в пещере? А может ни то ни другое, и совсем что-то иное!? Невиданный зверь, что рычит и вторят ему небеса раскатами грома? Или духи, чей смех скрипуч и ужасен?
Что же видишь ты там? Расскажи? От сна своего пробудись! Воскликни! Улыбнись! Шалость опять сотвори! Только не молчи! Не мучай! Не спи…»
- Вам стоит поспать и поесть…
- Не хочу, не могу…
«Биение сердца! Дыхание жизни! Шаги, шаги! Звук поцелуя! И крик со двора! Там жизнь всё кипит! Музыка негромко играет! Скрип колес её заглушает! Удары! Молот бьет наковальню. Удары! Лязг метала. Вскрики воинов! Построение! Тренировка! И снова всё стихло. Всё померкло в ночи! Все спят, лелея завтрашний день! Все спят, укутавшись в мех! Все спят и не знают, как трудно ты дышишь. Как сердце тихо стучит. Как покрывает лоб твой испарина. Как бредишь ты там, в глубине подсознания. Ну что же ты не откроешь глаза? Почему не дашь мне обнять тебя снова? Ты ведь сильный! Умелый и смелый! Ты лучший из лучших! Ты принц! Ты король! Ты надежда, опора! Так открой же глаза! И быть может. Ты забудешь слова и звуки! И лишь это мир отразится в твоих глазах!…»
- Две недели вы не отходили от кровати! Вам нужно…
- Я знаю! Не хочу, не желаю… уйди…
«А может яркие сны приходят тебе? Прежде всего – цвета! Назови мне их, каждый, что скрасил твой сон! Красный? Цвет нашей с тобою крови! Цвет крыш в южной столице! Белый! Цвет подвенечного платья! Или цвет Верховной Жрицы арбаро! Желтый! Цвет пустыни Самаг! Цвет рабов молящих о смерти! Или все сразу, что движутся в одеяниях всех рас, всех сортов! А может, и вовсе ты видишь лишь серый!...»
- Мама… - тихо, почти беззвучно срывается слово с чуть розовых губ.
- Мой сыночек! Моя радость!

Элея вздрогнула ото сна и прислушалась к тихому дыханию сына. Ей показалось, что сон её длился часы, на деле прошли лишь минуты.
За дверью послышались шаги. Наготове была очередная фраза для Нури. Очередной приказ оставить её. Но не Нури была у двери, Даган.
Элея на мгновение растерялась, не знаю, что ей делать, что сказать, как быть.
- Мой сыночек! – тихо произнесла Элея, поправляя одеяло. – Мой король! – мягко произнесла девушка и направилась к двери.
Уставшая улыбка озарила лицо Элеи. Заплаканные глаза посмотрели на короля.
- Мой король! – девушка слегка поклонилась. – Простите меня за такую дерзость!
Королева пыталась держаться достойна, как её учили в Ниадисе, но эмоции взяли вверх и девушка прижалась к Дагану.

- Папа... - Ахил улыбнулся, закрывая глаза. - Я помню. Фестиваль! Я там буду, вот увидишь и танцы я обязательно изучу. Неделя...
Мальчик погрузился в сон.
- Его отравили, быть может! - тихо произнесла Элея. - Я точно не знаю. Синг, что приходил. Он сказал, что яд был сильный, но в малых дозах. Где и как! Он ведь всегда был у меня на виду! Я не знаю. Простите меня!
Девушка накрыла лицо руками, пряча слезы.
- Мама. Не плачь. Я же сильный. - голубые глаз вновь разомкнулись. - Макаронинка. Если бы я знал! Она не виновата! Испугалась...
- Что!? Твой зверек? - Элея испуганно посмотрела на сына, затем на Дагана. - Ах, точно!
Девушка вспомнила как Макаронинка укусила его и потом долго металась. Королева вспомнила, как зверек скулил все эти дни. Как дергал её за подол. Но, она была так невнимательна.

- Хорошо! – мальчик улыбнулся, и легкий румянец заиграл на его щеках. Жизнь вновь начинала закипать в жилах юного воина.
Ещё три дня Рейес провел в постели, из которой его ни в какую не хотела выпускать мама. Элея переживала за ослабленный организм сына. Но его любопытство, кажется, прогнало всю хворь.
- Я уже здоров! – пробубнил Ахил, доедая очередную порцию супа. – Мне надо быть там. Я хочу посмотреть!
Карнхорн снова ожил, зашевелился, наполнился криками, шумом и гамом. Имя юного господина выкрикивалось из разных уголков города. Иногда, тон голоса был груб, порой поучительным, чаще веселым. У многих начинало складываться впечатление, что Ахил был в нескольких местах одновременно. Его порой видели у Малых Врат, затем слышали его голос возле арены. Кто-то даже видел, как Ахил прошел через ворота Гранмора и скрылся в неизвестном направление. Потом, он находился в замке, где обливал водой всех, кто попадался ему на пути.