клан «История давно минувшего» Страница 28

Лошадь заржала и встала на дыбы, а Вивье перепугался, громко ойкнув, схватился за поводья и попытался скинуть с себя зверюгу, однако та крепко вцепилась коготками в его руки, образуя глубокие зацепки на коже нируанца, которые тут же стали кровоточить.
- Что за гадина! - попытки скинуть "белку" не увенчались успехом, и Юн, перестав трясти рукой, зло уставился на зверюшку. Та, поняв, что больше никакой опасности ей не угрожает, взобралась к нему на колени, разжала пасть, выпуская бусину, и уставилась на Юника. И пока даглар успокаивал лошадь, Домус глядел на зверька в ответ. Он заметил амулет, но не спешил к нему прикасаться. И тогда зверюшка снова куснула его за палец. - Ауч! - животное опустило мордочку, так что украшение скатилось вниз. - Это мне? - нахмурился Юник и обернулся на рощу, вспомнив шамана. - От него?.. - негромко пробормотал юноша, затем снова взглянул на зверька и все же взял амулет. Зверюшка среагировала тут же. Она подскочила, взобралась по плащу, следом оказалась на волосах Юна, а потом спрыгнула вниз и унеслась прочь. Юн еще некоторое время непонимающе пялился ей вслед, почесывая голову. А когда наваждение сошло, он кинулся не рассматривать украшение, а ныть. - Нет, ну нормально? Больно же, - возмущался нируанец, смотря на исцарапанные-искусанные руки.

Лошадь положила голову Рану на плечо и успокоилась. Сам же даглар снова удивлялся тому, что даже маленькая зверюшка погрызла бедного Юника.
- Юник-эн, что это? - Азагхаран аккуратно потрогал пёрышки амулета. - Шаман переживать за твой... тебя? Он сказать, твой нужен всем.
Ран взял руку Юна, ранки на которой кровили сильней и принялся их зализывать.
- Вот, - сказал он ошарашенному Юнику, закончив, - больше кровь нет. Едем дальше?

«А вот и родные пенаты бывшего раба, а ныне свободного марда и путешественника Момо. Парень осматривался вокруг, и непонятная щемящая радость окутывала сердце, как и некое смущение. Неужели он будет дома? После стольких лет вдали, он сможет войти в этот роскошный город, найти своих и впервые за долгое время прижаться к матери, посмотреть в глаза отцу. Да, он уже не тот мальчуган, каким его увели из дома, он стал сильнее, быстрее, старше. Жизнь раба стала переломной в его жизни, под резким углом изменив его состояние, манеры, стиль жизни. Спорить нельзя, такая школа была суровой и тяжелой, но ее все же стоило преодолеть, чтобы заслужить все то, что есть у него сейчас. У него были друзья, дело, кров и одежда, еда, сражения, учеба – все то, чего ему не хватало в рабстве. За эти полтора месяца, что они были в путешествии, Ален и Амелия решили им заняться, обучая военному делу. Мард улыбнулся, вспоминая, как дрожал меч в его руках, а лук совсем не хотел растягиваться. Конечно, сейчас он еще не так силен, как синги, но, по его мнению, уже очень к этому близок. Сейчас он уже довольно сносно управлялся с мечом, но на крепкие луки сингов силы у него явно маловато. Парень обернулся назад, смотря на ставших родными сингов. О да, за все это время караванщики стали ему родными, воспитывая, подшучивая и выручая. Мард потрепал Али, что как всегда сидел за его спиной, изредка ловя потоки встречного ветра, взлетая с его плечей, облетая кругом, посвечивая красивейшим розоватым мехом, после пикируя вниз, чтобы вновь обвиться об юношу, продолжая путешествие на спине.
- Амелия, вы ведь подождете меня, не уйдёте? – Момо немного притормозил, дожидаясь сингу и привычно ей улыбаясь.
- Неужели не хочешь побыть с семьёй подольше, Момо? - раздался голос Алена, выглянувшего из-за спины Авмаар, которая усмехнулась, а взгляд лучистых ультрамариновых глаз обратился к марду, как всегда согревая его огнём тепла её широкой души, что теплился на дне её очей.
- Не волнуйся Момо, мы пробудем здесь до вечера. Если не передумаешь и захочешь отправиться с нами, то Али укажет тебе дорогу.- Синга подошла ближе и, положив руку на плечо парня, легонько сжала его. - Амиа, дорогой друг.
Момо вздохнул, чувствуя исходящее от ладони тепло, такое привычное за все это время. «Он может остаться тут… если его семья не примет блудного сына к себе». Наверно все это отразилось на его лице, но тут же исчезло, не хотелось бы, чтобы синги знали о его терзаниях. Знание, что караванщики будут в городе до вечера, порадовало. Даже если он не захочет оставаться, всегда можно вернуться обратно. Руки марда скользнули на талию спасительницы, а сам парень прижался к Амелии, впервые так открыто показывая свои чувства не под пологом из мягкости крыльев, а так, на виду у всех.
- Спасибо. Большое спасибо, Хозяйка, - тихий голос, только для нее. Юноша был безмерно благодарен дракону, Арво и Алену, но больше всего воительнице. В его голове она осталась Хозяйкой – сингом, что спасла ему жизнь, коей он будет благодарен до конца своих дней. Слега отстранился, в этот раз расцепив объятия и подходя к Алену, пожимая ему руку и не скрывая счастливой улыбки.
- Спасибо, Ален, - вроде простые слова, но парень просто не знал, что ему еще сказать, чтобы выразить свою благодарность.
Амелия же привычно фыркнула на данное обращение, но на губах светловолосой синги поселилась тёплая улыбка. Ален в свою очередь не крепко, но пожал руку паренька и хохотнул.
- Только воду не разводи, отважный воин Момо, а то нам с Амелией никто не поверит, что тебя ветром не сдувает.
- Да брось Ален, смотри тут даже мышцы появились,- хохотнула Авмаар, и, подойдя ближе к другу, оперлась на его плечо и взглянула на Момо.- Ну, чего встал? Иди давай, или тебе ускорение придать?
Момо улыбнулся, а следующий за ним порыв сильного ветра подогнал юношу вперед, словно воздушный пинок. Эх, в который раз происходит это явление? Благословляющий Волшебный Пеньдель, что первое время довольно больно прилетал марду, в этот же раз, это было всего лишь мягкое подталкивание. Последнее оборачивание на друзей и бывший раб свернул в подворотню, на ходу вспоминая этот бывший родным город.
Узкие и не очень улочки вели его к дому, ускоряя итак быстрые шаги марда, неся его все быстрей и быстрей в судорожном желании увидеть родных. Стоп. Резкая остановка. Вот он – их дом. Прекрасная кованая оградка, снующие слуги. В голове всплыло его имя – Дофин Аттенморо. Красиво, но как же громко. Тихие, почти беззвучные шаги по внутренней аллее, все ближе к дому из детства, словно все это сон, далекий и несбывшийся сон.
- Хей, ты это куда направляешься? – окликнула его дородная женщина, уперев руки в боки. Мард замялся, сворачивая и подходя к служанке.
- Я кхм… Я – Дофин Аттенморо, сын Зельмаха Аттенморо, твоего хозяина, - получилось довольно пышно, но так оно было всегда. Мардийка прикрыла рот рукой, оглядываясь по сторонам, как бы кто не услышал. После схватила его за плечо, уводя в сторону раскидистых деревьев.
- Дофин! Неужели это вы? – женщина упала на колени, целуя его руку. – Я – Хьона, ваша служанка. Неужели вы не помните меня?
Момо покачал головой, вырывая собственную руку из цепких объятий служанки. Хьона же обхватила его ноги, причитая.
- Госпожа так ждала вас, мистер Дофин, так плакала, - сердце бывшего раба сжалось. «Мама», - пронеслось в голове непривычное слово. Ему не стоило здесь стоять, стоило найти ее… найти маму, прижать ее к себе, успокоить и стереть слезы со щек.
- Так где же она? Почему я трачу время на тебя, хотя она ждет меня уже столько лет? – юноша замер, прислушиваясь к сбивчивым причитанием. Голубые, чуть подслеповатые глаза посмотрели на Момо. Будто резко что-то вспомнив, служанка поднялась, обнимая его крепкими объятиями.
- Уходите, уходите отсюда, Господин. Здесь опасно, - она ничего не объясняя, потащила марда к калитке. Пусть Дофин еще не был так же силен, как синг, но крепость в нем была изрядная. Остановив Хьону, тряхнул ее за плечи.
- Где мои родители? Отвечай, - мардийка замерла в его руках, а после зашептала.
- Теперь это дом Дьёхра Миртена. Он украл вас, запросив все, что было у ваших родителей. Отдав все, они не получили вас, оставаясь нищими… Оооо… их давно нет в живых… - Момо замер, а из рук резко пропала вся сила. «Мертвы…» Ради них он проделал весь этот путь, спасался, убегал, а они мертвы.
- Несправедливо! – голос полный ярости, раскаленной добела ярости, что струилась по венам, проникая в голову и окутывая разум. Али встрепенулся, обняв его лапками за шею и слегка дернув крыльями. Раб совсем забыл о маленьком зверьке, что все это время сидел тихо за его спиной. – Я убью его!
О да, это было лучшее, что сейчас пришло в его голову. И наверно, самое глупое. Парень развернулся, но Хьона остановила его, вцепившись в плечи.
- Нет, не надо Господин! Он убьет вас, так же как убил ваших родителей. Уходите, спасите свою жизнь!
Снова спасать свою жизнь? А зачем? Внутри все клокотало, но первая спесь уже спала, оставляя лишь смирение и глубокую, неведомую боль. Али уложил голову на плечо Момо, обвив хвостом предплечье и что-то прощелкав. Вдруг стало так больно и гадко, так и обидно и противно. Молодой человек сжал руки в кулаки, в одно мгновение срываясь с места и побежав. Вперед, дальше, туда - где его никто не найдёт. Позади слышались крики Хьоны, но это все равно, только вперед. Зверек за спиной крепко ухватился за его плечи и шею, впиваясь коготками в одежду. Только вперед….
Загнав себя в темный угол, дрожал, не зная, как научиться заново дышать. Грудь ходила ходуном, во всех мышцах бола усталость, а в глазах плясали темные пятна.
- Али, их больше нет… - голос подрагивал, а пальцы зарылись в короткий мех зверька, что переполз на грудь Момо. Из глаз не пролилось ни слезинки и это тоже было гадко. Он их сын, значит, смерть должна его опечалить, а тут нет, только боль, тупая ноющая в сердце боль. Крылатое существо защелкало, приближая голову к плечу юноши, после совсем привычным действием позволяя погладить себя между крыльев, цепляясь пальчиками за одежду марда.
Просидев так совсем немного, поднялся. Теперь его судьба решена, нужно вернуться в караван. Выходя из непонятной ниши, привлек к себе внимание Али.
- Где Амелия? – тихо спросил парень, наблюдая за встрепенувшимся крылатым, что в следующую секунду взлетел вверх, поднимаясь все выше и осматриваясь. Совсем тихое клокотание и быстрые крылья погнали зверька вперед, но так, чтобы несущийся по земле мард, мог за ним поспевать.
Момо бежал все быстрее, следуя за Али, что подгоняемый потоками воздуха и близостью хозяйки летел все дальше. Мард уже не замечал, куда он бежит, просто бежал, вперед, следуя только за нежным розоватым мехом зверька. На заднем фоне раздались голоса, кто-то что-то кричал, а в нос ударил запах рыбы. "Порт?" - мелькнуло в голове юноши, а в следующий миг серые глаза выцепили из толпы свою команду. «Амелия, Ален…» Последняя дистанция до друзей, выбивающая воздух из легких и объятия, что в один миг объяли спасительницу. Нос уткнулся в броню, а серые глаза закрылись. Боже, он нашел их, они еще тут, его семья, все, что у него осталось…»
- Момо!- над ухом спящего марда раздался мелодичный голос синги, требующей к себе внимания,- Момо, проснись же ты, ямэ!
Голову парня вздернули вверх за подбородок, и на него воззрились два кристально чистых озера глаз Авмаар, которую Момо крепко прижимал во сне приняв видимое за действительное.
- Ты что, плачешь?- с сомнением и, сбавив тон, осведомилась Амелия, стерев капельку соленой влаги с уголка глаза марда.
Юноша всхлипнул, еще не до конца понимая, что происходит. Ясность пришла к нему примерно через пару десятков секунд, и мард тут же расслабил объятия. Снова этот дурацкий сон, что одолевал его после путешествия в Ниадис, снова и снова напоминая прошедшие события. Парень насупился, стерев и вторую слезинку со щеки.
- Нет, неправда! Это просто… просто пыль. Да! Она мне в глаза попала и все. И совсем это не слезы! – моська Момо слегка покраснела, делая его совсем умильным. Курчавые волосы отросли, теперь прикрывая брови и копной ложась вокруг головы. Эх, в этом он весь, никогда не признается, что это слезы, хотя в тот раз признался, но как ни странно никто ему этого не припоминал и не подшучивал, оставляя этот инцидент неоговоренным.

Многолюдная дорога отгоняла сон, и Юник скорее ленился, чем пытался уснуть. Он летал в своих грезах, но происходящее вокруг слышал, приемлемо улавливая суть. Когда на них обратили внимание стражники, нируанец сильнее пригнулся к лошади. Он слушал их молча и терпеливо, не подавая признаков жизни, но слов о своей семье и матери стерпеть не смог. Это было величайшее оскорбление для Домуса - родные и дом для Него были превыше всего.
Юник резко обернулся, рука его машинально очертила быстрых взмах в воздухе. Духи, отвечая гневу мага, придали заклинанию соответствующий окрас. Женщина, идущая по краю дороги с увесистым коромыслом, вдруг ахнула, когда вода в ведрах взбурлила. Мощный порыв воды сбил одного из стражников с лошади, и разразилась шумиха.
Нируанец спешно накинул обратно на голову капюшон, и в его тени сверкнул победный блеск синих глаз.
- Быстрей, - кинул он даглару, и затерявшись в суматохе, они скрылись.
В Боуле было полно народу, и Юн так лелеял надежду затеряться, но она была несбыточной. Двухметровый даглар звездочкой горел над прочими мелкими людишками, даже синги по сравнению с ним были малышами. А маленький босой Юник так вообще путался под ногами. Бедные стопы Вивье все стерлись, все исцарапались, искололись, но другого варианта не было. На руки себя взять он даглару не позволил, а в трактир на лошади не заедешь. Благо, плащ, данный шаманом, волочился по полу, и пусть на него все постоянно наступали, ног нируанца видно не было.
- Нам нужна комната, - деловито сообщил Юн управителю трактира, что был при постоялом дворе. Мард, протирая деревянную стойку грязной, изорванной тряпкой, важно приподнял бровь. Он недоверчиво глянул на даглара, и Юник едва сдержал сокрушенный стон. Все в Азагхаране хорошо. Кроме размеров.
- 100 фартов, - решительно сказал трактирщик.
- Мухлюешь! - воспротивился нируанец. - Знаю я вас, торгашей, и расценки знаю.
- Оглянитесь вокруг, господин, - настаивал мард, разведя руками. Трактир просто лопался от обилия существ, его заполняющих. Все ругались, болтали, хохотали, и все поголовно были пьяны. - Вам еще повезло, что у нас есть свободная комната.
- Вам не повезло, что на эту свободную комнату вам попался я. 50 и не фартом больше!
- Дешевле, чем за 80, не отдам.
Юн навалился на стойку и недовольными глазами впился в марда. Капюшон спал, и тот признал в нем нируанца.
- Так это ж... - мард обернулся и взглянул на дальнюю стену трактира, к которой было приколочено множество объявлений. Стражники, те самые, как раз оставили бумажонку со светловолосой рыбой. Юник тоже взглянул туда. Вспыхнувшее было волнение тут же спало, и он улыбнулся.
- Сообщить о местонахождении, но не привести. Я как раз собирался писать матушке письмо. Так что давай мне мои царские покои, - Юн отсыпал пятьдесят фартов из кошеля даглара, и мард, ворча, кинул ему ключ.
- Но этого, - трактирщик ткнул пальцем на даглара, - Ни в один номер не пущу! У нас для него места нет. Пусть на сеновале устраивается, животное.
- Друга моего попрошу не оскорблять, - насупился Юник, радуясь тому, что слова марда Ран понять не мог. В трактире было слишком жарко. - Куда мне?
- Вверх по лестнице, потом направо, третья дверь по левой стороне. Геральд! - окликнул он одного из подчиненных, - Доведи мохнатого до сеновала.
Мужчина кивнул и поманил за собой даглара. Юн задержал Азагхарана за локоть и наклонил его к себе, негромко произнеся.
- Я ночью приду, не спи.
После чего они разошлись. Больше Юник капюшон не снимал, решив, что пока Ниадис за горизонтом не скроется, это слишком рискованно.

Юник маленьких дружеских подачек не чурался, а потому кошель даглара бессовестно спер, оставив при себе. Но зато на непозволительно большую сумму, которую оказывается имел при себе Ран, он оделся, обулся и поел. В местной небольшой цирюльне его заплели, и теперь сзади снова болтались привычные для него косички. Нируанец нарядился в просторную белую рубаху с широкими длинными рукавами, оканчивающимися на кисти узкой манжеткой с тремя темными пуговицами. Рубаха была заправлена в штаны с высоким поясом, они плотно сидели по ноге и выглядели довольно теплыми. В качестве обуви Юн выбрал себе приятного вида высокие кожаные сапоги, несколько похожие на те, что в повседневном варианте носили арбаро. Их подошва была мягкой, оттого шаги почти неслышны. На шее, не скрытый глубоким вырезом рубашки, висел амулет, подаренный шаманом. Без зачарованных украшений и своих любимых цепочек Вивье чувствовал себя как-то неполноценно. В целом, Юник был очень рад тому, что в такой глуши смог раздобыть себе достойный нируанца наряд. К тому же, ничто не стесняло движений, а это главное.
Сейчас Юн сидел за столом, спешно что-то строча на бумаге пером. Комната освещалась лишь парой свеч, окно было настежь распахнуто, наполняя помещение ночной прохладой.

«Мам, пожалуйста, не волнуйся. Со мной все в порядке. Я пишу тебе из Боула, это поселение лежит к юго-западу от какой-то богом забытой рощи, но ты все равно не волнуйся. Я сыт, одет и здоров. У меня есть отличный охранник, а еще великое предназначение. Вот так.
Ты не подумай, что я спятил.
Лишь немного.
Впрочем, как всегда.
Только папе не говори, он меня убьет. И Лидеку ничего не говори, поделом ему, пусть ищет и мучается.
И не ищи меня, мой путь лежит на север. Не спрашивай, зачем. Не скажу. Я вас еще всех удивлю. Наверное.
Как будут подворачиваться бумага, чернила и птица, буду писать тебе.
................//////////.........................Юн».

Уже через полчаса гонец, которому слишком много заплатили, чтобы тот не справился с заданием, спешил с вестью в Ниадис, а Юник спешил на сеновал к своему новоиспеченному другу.
- Пс! - шикнул он в тишину сарая, и из его глубины донеслось бульканье. Юн осторожно прикрыл за собой дверь и, минуя залежи сена, стал пробираться к бочке. Даглар, расплескивая вокруг ледяную воду, как раз из нее вылезал. Юник растекся в широченной улыбке и протянул ему изрядно похудевший кошель, но не унывая, тут же сообщил:
- Идем грабить!

Ран удивлённо взглянул на кошель, потом на приодетого сияющего Юна, хотел уже встряхнуться, но удержался, решив, что может нируанца забрызгать. Поэтому зашёл для этого за сено.
- Грабить? Кого? Зачем? - донеслось до Юника.
Даглар никогда никого не грабил и смысла не видел. Если в путешествиях вдруг нужно было больше денег, чем у него было, он нанимался на работу. Да и у самого его никто никогда ничего не крал. И чаще всего большая часть денег, что у него была, возвращалась обратно в Гранмор.
- Кошелёк ещё есть фарты, - он оделся и вышел к Юну. - Тебе нужна повозка домой?

Ран посмотрел на Юна с сомнением. Ему это весёлым не казалось. Вообще, мардийская традиция тащить у соседа всё, что плохо лежит, была, как минимум, странной. А тут оказалось, что и нируанцы ей тоже следуют.
- Чем весело? - Ран присел на стог, ему вдруг очень захотелось спать. В отличие от Юника, который спал чуть ли не большую часть пути, Азагхаран всё больше бодрствовал. А тут такое ароматное и мягкое сено. Он покачался из стороны в сторону и снова посмотрел на нируанца. - Мой не нравится убивать. Если Юник-эн хотеть фарты, Ран может заработать.

- Мой не пить, - Ран улыбнулся забавному выражению лица нируанца. - Если Юник-эн хотеть, мой может проводить до каравана.
Зачем было делать такое предложение, Азагхаран и сам не понял. В ночном городе, где все дома были серыми, а освещения на улицах почти не было, серого даглара было сложно заметить, даже при его размерах. Шаг его был очень тихим. Но даже при этих условиях стянуть что-то мелкое он бы не смог. Вот если бы надо было утащить что-то большое, тут без проблем. Правда, и это ему казалось странным.
- Юник-эн когда-нибудь грабить?