Конкурс "Берется картинка"! Проза. Группа №2.

48 дней, 47 ночей.

В голубом небе кружили птицы. Не сильный ветерок обдувал темные волосы и играл в траве. От букета, что я держал в руке, оторвался лепесток и плавно упал перед надгробием. Я еще раз окинул взглядом белый гранит, к которому неизменно хожу уже на протяжении пятнадцать лет.
Я плохо знал Его. Если быть честным, то я вообще почти Его не знал. Мы были знакомы только около полутора месяцев, но я никогда не смогу забыть Его.
Когда мы встретились, он представился Алексом, что было сокращением от Александра. В тот день он спас мою жизнь. Мою и мамину. Мне тогда было лет пять-шесть. Я жил в небольшом городке вместе с мамой. Отца я никогда не видел. Последние несколько месяцев мне не разрешали выходить на улицу в одиночку. Я даже перестал ходить в школу. На улицах было странное безмолвие. Когда выла сирена, мама отводила меня в подвал, где мы с соседями пережидали, пока не перестанет трястись земля и не прекратится грохот на улице.
Однажды в наш город пришли военные. Они объявили, что оккупировали всю нашу область и сказали, что мы должны сдаться. Когда горожане почти согласились, военные вдруг стали по всем стрелять. Мама подхватила меня на руки и куда-то побежала. Я до сих пор помню моего приятеля с нижнего этажа, в неестественной позе лежащего на асфальте в растекающейся алой луже. Мне никогда не забыть, как над ним плакала его бабушка, а потом вдруг, вздрогнув, упала сверху. И лужа стала растекаться быстрее.
Почти месяц мы скрывались в лесу вместе с людьми, которые называли себя партизанами. Каждый день они куда-то уходили. Иногда кто-то из них не возвращался. Я не знал почему, но боялся спросить. Мама стала часто кашлять.
Вскоре нас окружили. Много грохотало. Когда раздавались выстрелы, мама крепко сжимала мою руку. Тогда мне казалось, что пока не боюсь я, не будет бояться и мама. Тишина наступила внезапно. Рядом с местом, где мы прятались, раздались шаги. Мама сильно задрожала и стала прятать меня за спину. Оказалось, что это Алекс и его товарищи. Они назвались разведотрядом и сказали, что враги наступают и нам с мамой нужно идти с ними.
Сорок восемь дней и сорок семь ночей мы прятались в землянке. Она была просторной, но людей в ней было слишком много, чтобы это почувствовать. Многие были в крови. Всего нас было в землянке четырнадцать человек. Мама стала кашлять чаще.
Через два дня маме стало плохо. Её сильно тошнило. Командир отряда предложил выставить нас с мамой из землянки. Потом началась драка. Мама все это время прижимала меня к себе и не давала посмотреть на то, что там происходило. После этого случая командир исчез. У меня начало чесаться горло.
Неделю мама не вставала с кровати. Она была горячей. Иногда снаружи раздавался сильный грохот. Землянку трясло, с потолка сыпалась земля. В такие моменты Алекс говорил мне лежать и нависал сверху. Постепенно, мне становилось все более страшно. Когда Алекс это замечал, он крепко прижимал меня к себе. От этого и вправду становилось легче. Временами солдаты выходили из землянки. Трое не вернулись.
Три дня мама спала, а на четвертый исчезла. Алекс сказал, что ночью за ней пришли и что я не должен переживать. Я ему поверил. Я стал иногда покашливать.
Десять дней все было спокойно. Однажды почти все солдаты вышли из землянки. Со мной остался только один. Среди них он был самым младшим. Вернулись солдаты к утру. Они были грязными, кто-то был ранен. Алекс сказал, что они нашли еще припасов, поэтому мы сможем еще долго здесь жить. У меня начала кружиться голова.
Через три дня я стал сильно кашлять. На меня смотрели с беспокойством. Через неделю я слег.
Было жарко. Очень. Когда дышал, было такое чувство, что кто-то сильно сжимал мою грудь, а горло расцарапала злая кошка. Через какое-то время я наконец заснул, но облегчения это не принесло. Очень хотелось плакать, но не получалось. Еще, хотелось перестать дышать. Это было очень больно. Помню, как кто-то меня тряс.
Вдруг стало тихо и темно. Я был один, но мне было спокойно. Кто-то сзади позвал меня. Я обернулся. Далеко за спиной было что-то ослепительно белое. Оно звало меня. Я, словно в трансе, пошел к нему, но кто-то взял меня за руку. Это была мама. Она нежно мне улыбнулась и повела прочь от света. Мы шли молча и, казалось, что в этой тишине было что-то значимое. Мама отпустила мою руку и я, впервые за долгое время, заплакал. Мне было очень одиноко.
Когда я открыл глаза, мне сказали, что я спал три дня и что сейчас мне лучше отдохнуть. Я так и не понял, почему мне нужно отдыхать после сна. Алекс меня похвалил, сказал, что я отомстил за маму. Я посчитал людей. Нас осталось только восемь.
Шесть дней я только и делал, что спал, ел и лежал. Иногда мне делали уколы. Алекс развлекал меня, рассказывая о себе. Он был старше меня в пять раз, а дома его ждет жена и сын моего возраста. Алекс признался, что за месяц, что мы провели вместе, я стал ему как родной и он будет рад, если я стану называть его папой, раз он все равно хочет забрать меня с собой. Я снова расплакался. Дома я часто хвастался друзьям как же хороша жизнь без отца, хотя, на самом деле, всегда очень им завидовал.
Через два дня нас было семеро. Продуктов почти не осталось. Кашель прошел совсем.
Все, кроме меня, ничего не ели уже второй день. Из-за этого мне было очень стыдно, но Алекс сказал, что я обязан есть хоть что-то.
Ночью было неспокойно. Два человека ушли разведать обстановку, но они так и не вернулись. Алекс не отходил от меня ни на шаг. Он постоянно прижимал к себе свою армейскую сумку. Было страшно, но Алекс сказал, что осталось совсем немного, что скоро все закончится. Я ему поверил.
Утром снаружи поднялся грохот. Не спавшие всю ночь солдаты схватились за оружие. Я прижался к Алексу. Он улыбнулся мне и отдал свою сумку, сказав, чтобы я хранил ее, как самое дорогое сокровище, после чего, спрятал меня за спину. Все напряженно смотрели на вход. Внезапно дверь открылась. После долгих мгновений напряженной тишины, солдаты расслабились. Это оказался «свой» человек. Но вдруг он вздрогнул и упал. Я застыл. На пороге стоял военный в той самой форме, в которой были люди, захватившие мой город. Я стоял в оцепенении. Алекс выстрелил первым. Военный тут же исчез, но на его место пришло множество других. Оставшиеся в землянке солдаты начали стрелять по врагам.
Вдруг Алекс стал заваливаться на меня. Я хотел отойти назад, но меня прижало тяжелым телом. Вскоре все стихло. Единственное, что было слышно в тишине землянки – это спокойные шаги. Но стихли и они. Вместо них раздалась короткая очередь выстрелов. Шаги возобновились. Было страшно. Что-то зашумело, раздались еще выстрелы. Послышались шаги, чьи-то приглушенные стоны…
Давящая на меня тяжесть исчезла внезапно. Кто-то тут же поднял меня на руки. Я стал вырываться, не отпуская из рук доверенную мне сумку, пока наконец не увидел Алекса.
- А… а… ПАПА!
Как потом я узнал, эта землянка находилась на линии фронта. Отряду Алекса, который смог выкрасть очень важные документы, было приказано ждать в этом убежище, пока их не заберут. Кстати, благодаря этим документам наша армия смогла завершить войну в течение месяца. Командир группы оказался дезертиром. Пока я болел, один из солдат Алекса был отправлен в штаб и удачно туда добрался, доложив о нашем точном местоположении и об обстановке вокруг. А мама… Её тело вынесли и похоронили, пока я спал. Позже, один из тех, кто тогда хоронил её, показал мне мамину могилу. Когда меня вынесли из землянки, сумку все-таки отобрали, а меня самого отправили к семье Алекса, которая меня и усыновила. Мачеха была очень доброй, но я не помню и дня, когда бы во взоре сводного брата не читалось обвинение в смерти отца. Правда мы с ним не виделись с самых похорон мачехи, то есть уже года три. Вот такая вот история.
Я вздохнул и выпрямился. Сегодня я планировал еще посетить могилу одного из трех тогда оставшихся в живых товарищей Алекса. Он был самым молодым в отряде.
На встречу мне, между могилами старого и нового кладбища, шел блондин с букетом живых лилий. Я прошел мимо него.
- Спасибо, что не забываешь о нашем отце.
Я обернулся и вопросительно посмотрел на него. Нашем?
- Он подарил тебе жизнь, не забывай об этом. И… кхм… номер моего мобильного с тех пор не изменился.
Он отвернулся и пошел дальше. Я сделал тоже самое, только еще достал из своего кармана телефон, набил короткое сообщение и отправил. Через пару секунд моих ушей достиг крик:
- И тебе спасибо, брат!
Я не подал никаких признаков, что услышал его слова, но мои губы тронула легкая улыбка.
Хм… Сегодня и правда погожий денек для посещения кладбища.

Услышать мечту.
Мерный звук, томный, раздражающий. Невозможность разглядеть в полной мере то, что слышишь, нервирует. Щуришься, всматриваешься, пытаешься вцепиться взглядом в пространство. Но только мелодия накатывающих волн терзает твой слух. Плохое зрение это не благость. Но и не наказание. Будучи ребёнком, я находил крайне несправедливым то, что я близорук. С трудом видишь собственное отражение в зеркале, ценники на дальних полках в магазине, всё это выводит из себя. «Я в свои четырнадцать должен думать, что «куриная слепота» это желтые цветочки у дороги!», - рассуждал я когда-то. А сейчас вот сижу с мальчишками примерно того же возраста на берегу моря и опять на взводе. Что за дурак?! Ребячество! Мечта же моя! Поход, костёр, тушёнка…да…чего-то не хватает …
Мальчик в светлой футболке потянулся к мужчине в очах с выражением вопроса на лице.
-Yes, Pete!? It’s crossing this side of cliff through this point to the skyline…hmm…yes that’s so, I think.
-Thanks. Mr. White. *
Ох, уж этот Пит, всё спрашивает и спрашивает. Рисовал бы как нравиться. Ну, Обязанности учителя я на сегодня выполнил. Могу просто тихо посидеть на камушках, последить за молодежью, да вспомнить, как оно было тогда.
***
-Что делаешь? Опять засоряешь пространство своим негативом. Ну, хотя, надо же как-то заполнять свой опростанный даже от мал-мальски стоящих вещей внутренний мир. А мне следует пересаживаться от тебя. Точно…*глубокий вздох*
-Чудесно ты поговорил сам с собой – иронично плеснул я в лицо своего друга. – Можешь продолжать, скоро третий подтянется.
-Я, в отличие от вас всех некоторых, хоть десять своих внутренних «Я» приму, – как всегда многозначно и с улыбкой произнёс Володька. И где таких, как он, выдают. Всё знает, всё понимает, всех любит. Смотреть противно. А слушать невозможно.
-Ну, я, как всегда, рад за вашу маленькую шведскую семью. Будьте счастливы, любите друг друга, и оставьте своего соседа наедине с собой! Буду подглядывать и завидовать. На день рождения дарите мне бинокль.
- Мы всё понимаем. Так и сделаем. Но прежде! Я, из чисто корыстных побуждений, пришёл рассказать тебе о походе. Понимаешь, ты нам нужен. Без тебя никак. В сердце щемит при мысли, что мы разлучимся хоть на день. Поэтому прошу, пойдём с нами – закончил он, прижав кулак к своей груди.
-Бедненькие. Ну, жаль, очень жаль, что у меня нет термоса…Эх..не получится пойти…
-О, да брось! У меня есть, я чем хочешь поделюсь с тобой. Будет весело! 10 км пешком, отличная компания, девчонки, тушёнка, костёр, гитара..
-Не горю желанием слушать, как ты поешь мелодию из тетриса.
-Ваше величество, конечно, это не сравнится с вашей «скорой помощью», исполняемой на скрипке. В общем, ты идёшь, ведь я уже записал нас.
-Отлично. Я иду. Хорошо, что предупредил хотя бы за день.
Вот всегда мы так. И смеёмся и серьёзны. Тонкая грань. Сколько раз меня не понимали, сколько раз я ошибался. Даже странно, что он меня так здраво воспринимает. Обычный парень, чем-то похож на меня внешне. И абсолютно другой внутри. Спортсмен, комсомолец, отличник, вяжет, рисует, по дереву выжигает. Я же отдыхаю по жизни от важных дел. Когда только успел устать?! Хоть мы и препираемся при любой возможности, я боюсь спугнуть его любым неосторожным словом. Это не хорошо по отношению к нему, но я не уверен пока в себе настолько, чтобы всем и каждому открывать свою душу. Прости, Ву.
-9.15. Солнышко в небе. Ты прилетел. Ну! Чудесный же день! Лыжня свободна и звёзды благоволят нам. Лексей Ваныч, впють!
-Ву, ты поражаешь сменой личностей. Сутки через трое это слишком, знаешь ли. Конечно должно быть в жизни постоянство. Но я чувствую себя не эволюционировавшим рядом с тобой.
-Всё ещё успеется, Батенька! – произнёс Ву, поправив на носу невидимые очки. Заложил левую руку за пазуху, и правой указал в направлении дороги, развернулся и уверенно зашагал по ней. Я послушно пошёл за ним.
На пути к месту сбора мы болтали о возвышенном, любовались окрестными пейзажами и обсуждали людей, проходящих мимо. Я спросил Ву, с кем мы идем. Он ответил, что мы сопровождаем группу художников. Пленер местной художественной школы показался мне чем-то диким. Я всегда представлял себе художников сгорбившимися в запачканных халатах, трудящихся над воспроизведением абрикосов на бумаге в маленьком помещении под яркой лампой. Но оказалось, они работают в поле. Много ходят, смотрят и постоянно зарисовывают, причем со всех сторон и в разных позах. И вот мы встретили группу. Быстро представились. Мимоходом обменялись парой фраз. Я все силы бросил на попытки казаться нормальным для новых знакомых. У Ву это получается само собой. Никто словно не замечает его странностей, в то время как я трачу уйму энергии на попытки ассимилировать к людям. Надо сказать, маршрут был довольно интересным. Знают художники толк в пейзажах! Со многих мест, где мы останавливались, просматривалось водохранилище. Погода была отличной, гладкая поверхность воды растворяла в своей голубизне горы и холмы с того берега, стиралась грань между небом и морем. Кстати, да! Мы зовём этот залив от водохранилища морем. Ни по размеру, ни по глубине на море не тянет. Сам не знаю, отчего так. Историческая несправедливость?! До любой большой воды только самолётом, ну или долго поездом. Хочется увидеть настоящее море...хочется…
Наверно это оно – время задушевных бесед у костра. Я был бы рад избежать откровенности по максимуму, но ведь Ву не позволит. Любое отклонение от реального сюжета моей жизни будет замечено, общественно оглашено, и исправлено в кратчайшие сроки. Я стесняюсь, в конце-то концов. Меня смущает даже просто обращать излишнее внимание на людей вокруг. Но мы уже сидели у огня, и «Выхода нет» в моей голове заиграла на новый осмысленный лад. Минутой позже я заметил, как почти все воткнули в уши наушники или стали что-то чертить в маленьких блокнотах. Неожиданно. Я стал искать взглядом Ву и обнаружил его, болтающим с тремя девчонками. Мы встретились взглядом, он подозвал меня и начал представлять. «Вот познакомься! Это Алина, Лера и Вадим, - сказал он указав на них, потом повернувшись ко мне выдал. - А это Алексей. Лучше Алексей Ваныч» . «Ага… –подумал я – значит две девочки и мальчик». От удивления я скривился в улыбке как-то, но все вдруг улыбнулись в ответ. И атмосфера стала располагать. Разговор пошёл в привычном направлении. Какие-то шутки, подколы, а потом перешли на личности, то чего я опасался.
-Какой у тебя «минус»? – Спросила девушка Алина, которой уже было 19. Она ходила в «художку» на подготовительные курсы. Хотела идти на вышку в институт искусств после неудачной попытки в медицинском.
-Минус четыре. Ох уж эти диоптрии…
-Переживаешь?! – Удивилась она.
- Конечно! Изводит меня сутками своей вселенской бедой. – Вставил свои пять копеек Ву.
- Да не особо-то я и волнуюсь по этому поводу. – Возразил ему я.
- Вот и правильно – продолжала Алина. – Я как только мне 18 исполнилось, выпросила у родителей денег на коррекцию зрения. Благо всего минус два было. А теперь иногда задумываюсь. Мир был идеальнее! Люди выглядели красивее, пыли вообще не существовало!
Да и в рисовании, снял очки – увидел общую картину. Одел – восстановил с деталями. Короче, одни преимущества. А теперь щурься, всматривайся, чтоб избавиться от отвлекающих факторов.
Ву тут же подхватил и начал развивать эту тему. А я прибывал в ступоре. Мне такого ещё никто не говорил. Да и в целом, я просто не слышал такой точки зрения. В таком состоянии я отправился спать. Наутро мы выдвинулись в обратный путь. А я всё ещё думал над её словами. Уже даже не над ними, а пытался подогнать под её логику свои мысли. Это вновь и вновь было открытием. Не заметил я как поход подошёл к своему завершению. Куратор группы довёл нас до станции, сел на машину и уехал. Все разошлись. А мы с Ву остались на платформе. С нами и Алина. Она была очень красивой, такой красивой, что я даже не понимал, чем именно она хороша, казалось, что всем. В лучах полуденного солнца её облик играла всеми красками молодости. Я не мог оторвать взгляд. Я хотел навсегда запомнить этот момент и подумал: «Было бы здорово нарисовать её портрет!». Но тут же опомнился, ведь рисовать не умел. Послышался стук рельс. Нас обдала жаром и ветром тормозящая электричка. Зайдя в вагон, сев на места, Ву с Алиной начали резвый разговор. Я изредка отвечал на случайные вопросы Ву, который пытался не дать мне выпасть из их беседы. Она допытывалась, почему я зову его Ву, хотя он Владимир. А я словно впал в забвение. Старался как можно лучше впечатать в свою память тот её образ. И так всю дорогу. Мы очень быстро добрались до города. Ехать там всего ничего. И вот мы уже выходим со станции. Нам с Алиной в разные стороны. Пора прощаться. «Что-то сказать. Нужно что-то сказать» - вертелось в моей голове.
-Алина, а сложно научиться рисовать? – Выдал я.
-А ты бы хотел? – мгновенно ответила она, застигнув меня врасплох.
-А мы что евреи, вопросом на вопрос отвечать? – спас меня Ву.
-Я хотел бы. Очень.
- Так приходи. Будем ждать. У нас мальчиков любят. – Улыбаясь, ответила Алина.
-А мне не поздно?
-Да нет. Художественная школа работает до пяти, ещё успеешь! – засмеялась, посмотрев на часы, и поспешно ушла.
-Когда это ты успел заинтересоваться рисунком, Лексей Ваныч??
-Успел…да….когда?! – растерялся я, не зная, что и ответить.
-Нуууу… я так думаю, идём в «художку» – записываться?

tbc

* - Что Пит? Пересекая утёс с этой стороны через эту точку к горизонту ... хм ... да, это так, я думаю.
-Спасибо. Г-н Уайт.

Война... Всегда такая беспощадная, жестокая и хладнокровная. Где каждый сражается за свою родину, за свой народ, за жизнь, в конце концов. Война всегда не справедлива и, к сожалению, не щадит никого. Вокруг только смерть и потери. Люди, хотели они того или нет, должны были идти защищать свою страну, и они хотели, они сражались. И как бы это не было жестоко, народ шел и отдавал свои жизни за убеждения своей страны, иногда даже не совсем правильные. Каждый хотел обрести свободу и забыть про войну, как про страшный и несбыточный сон.
Люди уходили на фронт, погибали, каждый день жили с мыслью о том, что сегодня могут убить тебя или друга. Но страха за свою жизнь, как такового уже не было, только за родных и близких, но не за себя. Нервы не слабо потрепались, а звуки взрывов и свист пуль, были уже обычное и такое привычное дело. Усталость и вечный страх, переживание за дорогих сердцу людей, сломали уже не одного человека, но никто не собирался сдаваться. Они будут бороться до конца, чтобы защитить то, что им дорого...
Недалеко возле самого обычного дома росло высокое, зеленое, но уже старое, дерево. Под ним расположился мужчина средних лет, с приятной внешность и добрыми глазами. Однако сейчас в них читалась только грусть вперемешку с отчаянием, а взгляд карих глаз был устремлен вдаль, словно где-то там он искал ответы на свои вопросы, но их, увы, не находилось. Мужчина выглядел очень обеспокоенным и, если присмотреться, можно было увидеть, как на его глаза наворачиваются слезы, обжигающие, с некой примесью жуткой боли, с невыносимой безысходностью. И кто сказал, что мужчины не могут плакать? Такого понятия, как сильные не плачут, на войне не существует.
Сегодня он должен уходить... Оставляя здесь всех тех, кем так дорожил, всех, ради кого он жил. Несколько минут спустя из его глаз все-таки полились слезы, от которых ему было очень противно. У него не было других вариантов, а от этого хотелось рвать волосы на голове. Такая судьба всех мужчин идущих на фронт. И это его судьба. Это его история и его безысходность и он примет ее. Не колеблясь ни секунды, он станет сражаться, чтобы защитить дорогих сердцу людей.
К нему почти неслышно подошли двое мальчишек, чем-то очень похожих на мужчину. Одному было около четырех лет, а второму, чуть больше семи. Заметив их, чуть раньше чем они вышли, мужчина быстро вытер дорожки от слез и постарался улыбнуться прибывшим, получилось плохо.
- Папочка, почему ты плачешь? - с тревогой спросил тот, что был помладше.
- Молчи, Даня! Не видишь, папа прощается! - прикрикнул старший мальчик на младшенького.
- Почему папочка прощается? Он уходит от нас? - с тревогой спросил Даня, смотря своими круглыми детскими глазами на отца.
- Даня! Хватит, я ведь… - продолжить ему не дал мужчина.
- Да, Даничка. Я ухожу, - потрепал он обоих мальчиков по волосам.
- Куда? - спросил мальчик.
- На войну, Даня, на войну, - ответил мужчина, ласково улыбнувшись, но с болью в голосе.
- Папочка, а что это такое, война? - спросил маленький собеседник.
- Война - это страшная вещь. Это очень больно и невыносимо. Лучше никогда не знать что такое война.
- Зачем же ты туда идешь? – не понял Даня. – Если это так плохо, останься с нами!
- Надо, - мужчина нежно обнял своих сыновей, те тоже последовали его примеру, а из его глаз опять брызнули слезы. К ним подошла женщина, мать этих двоих детей, она тоже незаметно вытирала подступившие слезы.
- Пап, ты только вернись к нам, хорошо? - спросил паренек постарше.
- Конечно малыш. Я вернусь к вам, - мужчина отпустил мальчишек и посмотрел в красные глаза своей жены.
- Вернись живым, хорошо? - со слезами она просила его он же без слов приобнял ее за плечи, успокаивая.
- Дорогая, ты же знаешь, если Бог будет хранить, я вернусь, - женщина еще сильнее, в неудержимом порыве, обняла своего мужа. Ему пора уходить, она знает, что пора. Но возможно она никогда больше его не увидит. Но с силой воли, глотая слезы, женщина отпустила его. Мужчина развернулся и начал уходить. В пустоту, в неизвестность. На землю начал опускаться густой туман, а она все так же стояла и ловила каждую черту его силуэта. Пытаясь запомнить каждую, даже саму мелкую деталь, что бы навсегда сохранить его в своем сердце и памяти.
Мужчина все уходил, дальше и дальше, не оглядываясь, так только больнее. А знаете, он не хочет никого убивать, но и не хочет умирать, а также не хочет видеть смерть своих друзей, ведь на войне все становятся твоими друзьями.
Сейчас он уже на передовой. На него идут враги готовые убивать, лишать жизней, их этому уже научили. Вокруг кровь и ее тошнотворный запах, висящей в воздухе, трупы товарищей и друзей. Крики боли, стоны умирающих, а враг все идет и идет, не останавливаясь, кажется, что им нет числа и уже нет шансов выжить. Но он все также благодарил небо за то, что был до сих пор жив, за то, что мог жить с своей семьей счастливо до войны. Он был рад, что имел тех, за кого мог биться и не бояться отдать свою жизнь. Над головой свистят пули, повсюду взрывы, огонь пленяющий душу и сердце, страх…
Все они молились, об одном. Выжить! Выжить и вернутся домой, к своей семье. Враг уже совсем близко и оставалось только одно: сражаться до последнего и не сдаваться. Умереть с честью. Их осталось где-то пятнадцать человек. Врагов больше раз в десять, а то и больше.
Война делает людей жестокими, но он не такой. Он всей душой ненавидел войну, но ничего не мог сделать, однако всегда оставался таким же Человеком, которым был до этого. И он не собирался становиться другим, выше его чести.
Возможно это его последний бой. Кто знает? Он сжал гранату в своей вспотевшей руке, выдернул чеку и бросил ее: раз, два, три...! Враги потерпели серьезные потери, но это вряд ли их остановит, а по численности врагов все так же больше. Пока враг в смятении у них появился шанс спастись! Они начали отступать, да, этого они не хотели делать до последнего, но сейчас это было разумнее всего. И на этот раз удача улыбнулась полку, когда они отступали, бойцы вышли навстречу своей подмоге! И вместе они победили! А знаете, это не удача помогла им выжить. Их хранила ЛЮБОВЬ! Любовь тех, кого они отставили в своих домах. Только воспоминания о родных придавало им силу бороться дальше! Молитвы любящих их людей спасли их! Все они не были уверены в завтрашнем дне, но они выжили. Глаза многих уже не горели, они утонули в пустоте, но поддержка близких вернет им искру. Это была война между землей и небом. Многие не нашли ответа на свои вопросы, однако, несомненно, стали мудрее. Но главным вопросом являлось то самое простое: "Зачем?"
Они боролись за своих родных, и за себя, за жизнь и за любовь... Проиграть они не имели права…
Через полгода он вернулся. К любимым. Он вернулся! Закаленный жестокой войной, с железными нервами. Но он Вернулся живым! Все тем же Человеком, с Большим Сердцем, Доброй Душой и твердой уверенностью в силе любви.

Дорогой дневник!
Сегодня я хочу поделиться, что со мной случилось нечто невероятное! Я влюбилась! Это просто невероятно!
Это произошло где-то после обеда, когда я гуляла по городу. Я увидела черноволосого парня с карими глазами и курчавыми волосами, повыше меня. Он был одет в голубые узкие джинсы и легкий серый пиджак модного покроя. Неожиданно при его виде мои щеки медленно покраснели, и сердце застучало чаще так, ту-дум, ту-дум. Я не могла на него налюбоваться! Это был идеал! Просто красавчик! И я поняла, что это тот принц, про которого рассказывают в сказках и показывают в мультиках Disney. И я обязательно должна завоевать его любовь! Но давай я лучше расскажу с самого начала…
Мое утро проходило как обычно. Я проснулась от ярких лучей солнца, которые светили мне прямо в лицо. Я нежилась в постели и думала, куда мне сегодня отправиться, так как заняться было нечем. Думать пришлось не долго, так как решение пришло само. Я пойду гулять по городу. Но не просто по городу, а в ее малоизученные части, как, например, металлургический район. Сделав свои утренние дела и собрав сумку с необходимым, я вышла из дома. Но перед тем как пойти туда, я пошла к подруге, чтобы пригласить ее с собой на прогулку. Она жила неподалеку и поэтому я быстро оказалась возле ее двери квартиры.
- Привет Лариса! - сказала я, зайдя в комнату.
- Привет Инна! Ты что-то сегодня рано пришла. Что- то случилось?
-Я сегодня пойду в металлургический район, - ответила я, но Лар, мы все, то есть друзья, так ее называли, хотя ее это бесило, перебила меня и сказала:
- Но там опасно! Нельзя ходить там одной! Вдруг маньяк, про которого говорили сегодня в новостях, нападет на тебя!
-Неа, не нападет, так как мы будем вдвоем и недолго. Поэтому я и приглашаю тебя с собой! Пойдешь?
-Ты просто невыносима!
И рассмеялась…
Она была благоразумней, чем я, но также любила рисковать. Поэтому она довольно быстро собралась, хотя и пришлось ее подождать, так как, по ее мнению, ни одна нормальная девушка не может выйти из дома не накрасившись. Как говориться, все женское оружие иметь при себе!
Выйдя из ее дома, мы, весело болтая, сели на маршрутку, так как жили довольно далеко от металлургического района, и просто пешком идти было бы долго и нудно, ведь мы в ближайшей округе уже все обследовали, что могли! Поездка заняла всего лишь около часа, но она того стоила. Так как после прибытия мы долго гуляли по округе и любовались местной архитектурой времен наших дедов и бабушек, хотя многие из них уже стали руинами, или которые держались только на честных словах строителей и предков ныне живущих там.
Более интересным зрелищем оказался забор с колючей проволокой. Нам очень стало интересно, что там. Поэтому спросили редко встречающегося здесь прохожего о здании за забором. Оказалась это женская колония. Брррр. Жуткое зрелище и довольно печальное.
Чтобы как то развеселиться и развлечься, Лара и я поискали по джи-пи-ес ближайшую кафешку, где можно было перекусить. Кафе было простеньким, но миленьким. Как выяснилось, это кафе пользовалось спросом у своих посетителей, так как еда была сносной, а посетители обычно были проезжающие дальнобойщики, ведь недалеко была главная дорога, которая выходила на известную магистраль М-5. Мы сели у окошка, чтобы все видеть и весело болтали о предстоящем концерте в университете,… но вдруг я увидела ЕГО. Я увидела вроде бы обычного черноволосого парня с карими глазами и курчавыми волосами, который был одет в голубые узкие джинсы и легкий серый пиджак модного покроя.
Но, но…, но! Но мои щеки медленно покраснели, и сердце застучало чаще так, ту-дум, ту-дум, ту-дум... Я не могла на него налюбоваться! Это был идеал! Просто красавчик! И я поняла, что это тот принц, про которого рассказывают в сказках и показывают в мультиках Disney. И я обязательно должна завоевать его любовь!
Когда я резко встала и выбежала из кафе, он уже исчез. Лара удивилась и спросила:
-Что случилось?
- Да так, просто знакомое лицо встретила…
- Аааа, ну ладно, так слушай, вот что было дальше…
Она еще что-то довольно долго бубнила, но я уже не слышала и думала о НЕМ. И только вздыхала.
-Ты меня совсем не слушаешь, Ин! - воскликнула Лариса и внимательно посмотрела на меня. Вдруг у нее зазвенел мобильный телефон, и, отвечая на звонок, ее лицо с озорного выражения резко поменялось на серьезное.
-Угу…, да…, сейчас буду…, подождите моего приезда… - отключив телефон, она сказала:
-Извини Ин, но мне сейчас срочно надо ехать домой, там случилось что-то ужасное, хотя я почти ничего не поняла, поэтому мне надо срочно ехать и узнать точно о происходящем.
-Да ничего Лариса, я понимаю, лучше быстрее езжай к родителям и узнай, что там случилось, только не забудь, сказать мне, что там у вас приключилось, ведь мы подруги?
-Да, подруги! Встретимся позже, пока Ин! Спасибо за прогулку!
-Пока!
И она быстро выбежала из кафе. Мне оставалось только глядеть ей вслед.… Потихоньку и я начала собираться домой, так как время было уже далеко за полдень. Я вышла на улицу и, думая о Ларисе, пошла, куда глаза глядят. Я настолько задумалась, что, когда подняла голову, не узнала ничего вокруг и поняла, что заблудилась. Я оказалась возле какого-то завода, из чьих труд шел густой дым, а вдалеке виднелась стройка многоэтажных зданий, да и вороны, сидящие на проводах, каркали, как будто накликали беду. Я сильно перепугалась, что даже мурашки пошли по коже в этот погожий летний и теплый денек. И солнце начало опускаться…
А когда я решила вызвать такси, которое увезло меня бы домой, услышала звук севшей батареи мобильника. Ну что за наказание! Ну и ладно, подумала я, и решила дойти пешком до ближайшей остановки и огляделась вокруг, ища ее. Но ее рядом не оказалось, как и людей, которые могли бы помочь мне.
И вдруг я услышала шаркающие шаги за спиной и тяжелое дыхание. Мое сердце как будто остановилось. Я медленно повернулась и сказала себе, там никого нет. Но из наступающих сумерек блеснул нож, и я увидело страшное ЛИЦО. Это ведь неправда, что происходит со мной? Я просто замерла от страха, как кролик, смотрящий в глаза удава и видящий свою смерть. Я не могла сдвинуться с места, как будто приклеилась к земле и ничего не могла с собой поделать, кроме как кричать в беззвучном крике… и думать, спасите кто-нибудь!

Однажды в городской детдом из больницы привезли пятилетнего мальчика.
- Его доставили две недели назад в критическом состоянии, ребенок был сильно изранен и просто лежал под лестницей у подъезда, где его утром нашли соседи и вызвали скорую. Сотрудники милиции опросили всех жителей этого района, но мальчика, так ни кто и не узнал. Одет хорошо, видно из благополучной семьи, но всякое случается. Документов с собой у него не было. Сказал, что зовут Кириллом. Мы его кое-как подлатали - жить будет, теперь очередь за вами, в больнице мест не хватает, поэтому принимайте, - тускло проговорил врач, передавая эпикриз и некоторые вещи, оставленные мальчику добросердечными пациентами.
Заведующая детдома Екатерина Павловна неприятно сморщила нос, нехотя принимая документ от врача.
- Еще один крысеныш на шею, - скривилась пожилая женщина, хватая за руку ребенка и уводя вглубь плохо освещенного коридора, - Где вы только набираетесь, уже трое за два месяца, - причитала она, открывая боковую дверь и небрежно толкнув малыша вовнутрь.
Комната была совсем маленькая, но достаточно освещена, благодаря широкому окну, наполовину прикрытому застиранной занавеской. Под ним стоял пустой стол и две кровати по бокам, на одной из которой сидела маленькая девочка, теребя вязаный мешочек, украшенный причудливой вышивкой. Увидев нового соседа, девочка тут же соскочила с кровати. Широко улыбнувшись, она протянула ему мешочек.
- Это мне бабушка дала! Правда, же красивый! А у тебя там, что? – поинтересовалась она, с любопытством рассматривая, оставленный заведующей пакет.
- Хочешь, забирай, - тихо отозвался мальчик, занимая место на противоположной кровати.
- Меня Мариша зовут, а тебя? – вежливо представилась девочка, запуская ручки в шелестящий пакет и доставая плюшевого зайца.
- Кирилл.
- А, что это у тебя такое? – показала, она пальчиком на лоб, - А болит? А кто это сделал? – продолжала она осыпать его вопросами.
- Никто. Чего ты пристала.
- Меня раньше тоже родители били, а потом бабушка узнала об этом и забрала от них. Бабушка на меня никогда не кричит!
- Меня ни кто не бил! – громко повторил мальчик.
- А это тогда от куда?
- От туда.
- А где твоя мама?
- Я не знаю, - еще тише ответил Кирилл, с вызовом глядя на пытливую знакомую.
- А хочешь, я буду тебе мамой? Я попрошу, чтобы бабушка нас вдвоем забрала, она мне никогда не отказывает – предложила девочка, - я буду тебя причесывать и делиться своими игрушками и сказки на ночь рассказывать!
Мальчик потупился в пол, отрицательно качнув головой.
- Нет, мне не нужна другая мама, моя мама, за мной вернется!
- Но взрослые говорят, что здесь ни за кем не вернуться…
- За мной вернуться! – резко повысил голос Кирилл, затем он отвернулся к стенке и сжал клок покрывала, чтобы Мариша не увидала, как предательские слезы, без остановки скатываются по щекам.
Девочка больше ничего не говорила, так они просидели, в тишине до вечера, пока не вошла старший воспитатель Каролина Владимировна, чтобы забрать их ужинать.
За ужином многие дети пытались заговорить с новеньким, но он продолжал их игнорировать. Неприглядный на вид суп, так и остался не тронутым, чем вызвал негодование воспитателя.
- Да, что это такое! Борзой сильно? Мы это быстро поправим, - завизжала она, неприятным высоким голосом, - Так, все кто сейчас продолжит есть, пойдет в карцер! Все слышали, что я сказала? Пока он не поест, к еде никто не притронется! – напуганные дети быстро побросали ложки, кое-кто даже отодвинулся от стола. В столовой повисла тишина, тридцать пар глаз, осуждающе косились то на воспитателя, то на Кирилла.
Мальчик по-прежнему ничего не предпринимал.
- Так значит! Ничем тебя не проймешь. Тогда пора и тебе познакомится с карцером, - истерично завопила женщина, насильно вытягивая виновника, из-за стола и заламывая его хрупкие ручки, потащила к выходу.
- Отпустите его! – закричала Мариша и уцепилась за подол юбки воспитателя, - за ним мама вернется, и он все ей расскажет! А даже если и нет, то моя бабушка нас заберет и я ей все расскажу, как вы на всех кричите!!
- Расскажет, расскажет! – поддержали другие дети, в которых слова Мариши вернули, хоть и маленькую, но надежду.
Женщина ухмыльнулась, искривляя морщинистое лицо уродливой улыбкой.
- Да, что ты кому расскажешь, бабку твою, как два дня назад похоронили. А родителям твоим дешевле будет водка, чем твое содержание. И за ним никто не вернется, как и за всеми вами! Кучка тупых уродцев! Запомните это раз и навсегда, станете перечить мне, сгниете в карцере еще до выпуска! – пригрозила старший воспитатель, с силой отпихивая ногой оцепеневшую малышку.
- А от тебя я сейчас мокрого места не оставлю, - процедила она сквозь зубы и бросила ненавистный взгляд на Кирилла из-за которого все и началось.
- Это еще, что такое, Каролина Владимировна, вас же предупреждали, на счет рукоприкладства! – оборвала, коллегу Заведующая детским домом, - Куда мальчика потащили, там за ним пришли.
Женщина тут же пришла в себя, разжимая хватку и отпуская Кирилла к Заведующей.
- Уважаемая Екатерина Павловна, я ему всего-то хотела наши комнаты показать… Ни кто тут рукоприкладством и не занимался, - пролепетала воспитатель уже заискивающим голосом.
Мальчика вывели в коридор и оставили ждать за дверью, где что-то происходило. Слышались крики заведующей и еще каких-то двух мужчин.
- Вы ни куда не заберете его в таком состоянии! Вы же нетрудоспособна!
- Как вы смеете, указывать мне, что делать! Или я забираю его сейчас же или иду прямо в суд.
Наконец ему позволили, зайти.
- Кирюшенька, сыночек – дрожащим голосом произнесла женщина, протягивая к нему перебинтованные руки, - я уж думала, что не увижу тебя, - навзрыд заговорила она, уткнув исцарапанное лицо в худенькое плечико ребенка.
- Мама! Мне все говорили, что ты меня не заберешь, но я никому не верил!
- Ну и, как вы себе это представляете? После двухнедельной комы, вы резко врываетесь сюда и диктуете свои условия! – запротестовала Екатерина Павловна
Женщина вытерла слезы и с умоляющим взглядом повернулась к врачу и участковому милиционеру, которые сопровождали ее еще с самой больницы.
- Ну конечно, она будет находиться некоторое время на обследовании, но ребенок ничем не помешает.
- Я и документы могу из личного дела достать, если понадобиться, - заверил участковый, - мне их все равно поднять пришлось, чтобы показания внести. Только бы найти этого :бип:, что их сбил! Вы уж не волнуйтесь, мы постараемся, но без показаний мальчика никак. А он, может, только с матерью что-то вспомнит, - обратился он уже к директору, незаметно подмигивая Кириллу.
- Мама… а можно тебя попросить…
- Конечно сыночек, все, что захочешь, - улыбнулась женщина, еще крепче заключая его в объятия.
- Не хочу Маришу оставлять … тут люди злые, пропадет она!
-Что за Мариша?
Екатерину Петровну прямо передернуло.
- Ой, да, что он такое говорит, преувеличивает, как все дети!
Но чутье участкового сразу заподозрило в нервном голосе директрисы неладное.
- Приведите сюда ребенка.
Через минуту в дверном проеме появилась светленькая девочка.
- Покажи, куда тебя ударили, - уверенно попросил Кирилл, становясь рядом.
Мариша осторожно задрала свитерок и показала свежий след от каблука, который уже прилично отек. Мать Кирилла вскрикнула от неожиданности.
- Что мы здесь имеем, обширная гематома в районе живота в результате удара тупого предмета. Что ж, девочку мы немедленно забираем с собой в отделение – серьезно произнес врач, - и вам лучше не вмешиваться.
- Вашим персоналом давно пора было заняться, только свидетелей не было и детей вы так запугали, что они молчали. Но с сегодняшнего дня мы вами вплотную займемся, - заверил участковый, выключая диктофон.
Екатерина Павловна пыталась возразить, силясь выдавить из себя хоть что-то в свое оправдание, но только нервно хватала ртом воздух, в то время, как поздние посетители покидали порог детдома.

Ожившее воспоминание.

Морщинистые, узловатые руки перебирали старые фотографии, останавливаясь около каждой не дольше нескольких минут, а блеклые, выцветшие глаза успевали внимательно осматривать каждую деталь. Здесь были карточки разных размеров и времени изготовления: совсем старые - черно-белые, с засвеченными краями и новые - полноцветные, сделанные с помощью цифровых технологий. На них были запечатлены родители, дети и внуки, родственники, знакомые и друзья.

Внезапно, из всего вороха изображений рука извлекла одну, и взгляд задержался на ней чуть дольше. Иногда так получается, что фотографии хранят не только лица, предметы и здания, но и нашу память, наши драгоценные воспоминания. Именно таким был этот снимок, с которого ослепительно-счастливо улыбалась красивая молодая девушка. И кто бы мог подумать, что старуха, перебирающая снимки, и счастливое лицо с фото один и тот же человек? Пожалуй, никто.

Старушка смотрела на фотографию еще несколько минут, а затем отложила ее и откинулась в удобное кресло-качалку. Ее взгляд медленно очертил комнату, зацепился за окно, на котором щедрой росписью красовались морозные узоры. Утомленные проделанной рабой глаза ее закрылись, и незаметно для себя она погрузилась в приятную, расслабленную дрему.

Старая фотокарточка всплыла перед внутренним взором и чудесным образом начала оживать. Бездонные и безграничные голубые небеса без облаков. Солнечный свет, заливающей своей яркостью небольшую поляну, окруженную могучими деревьями. Легкий ветерок, шелестящий листвой. Проявились краски, ожили звуки, и легкие наполнились жарким дыханием дня в середине лета.

- Артемка! Смотри, я лечу! Смотри! Смотри!

Перед глазами все поплыло и закрутилось в бурном вихре. Голубизна небес смешалась с зеленью листвы и травы. Казалось, что земля и небеса поменялись местами. И поляна утонула в безжалостном к барабанным перепонкам звонком девичьем визге, перешедшем в смех. Девушка зависла ровно посередине натянутого между деревьями каната, дрыгая ногами и смеясь. В этот момент она попалась в объектив. Темноволосый парень отвел от лица фотоаппарат и улыбнулся:

- Маня, ты красавица. Улыбнись-ка еще. У меня будет целая коллекция твоих фотокарточек!

И девушка улыбалась, пока восхищенный парень фотографировал. После той фотосессии сохранился только один снимок. Но на нем фотографу удалось запечатлеть всю гамму эмоций, отразившихся на лице и в фигуре натурщицы. Счастье полета, когда летишь навстречу небу, когда ветерок ласкает лицо и нещадно разметает волосы. Счастье от осознания того, что на земле тебя ждет самый дорогой и любимый человек. Когда душой завладевает безграничное, не имеющее причины и основания, счастье.
Просто жить. Просто дышать. Просто любить.

Ходят слухи, что на свете живет совершенно счастливый человек. Просыпается по утрам, занимается своими делами, любит выпить чашечку кофе перед тяжелым рабочим днем, вечером ложится спать, не забыв перед этим прочитать главу-другую любимой книги. Он живет обычной жизнью, так же, как и мы. Но никто не знает, где он и чем увлекается, сколько ему лет и что это за человек, загадочный и непонятный.
Говорят, что он иногда навещает тех потерявшихся людей, что заплутали на трудной и скользкой дороги жизни, и делится с ними кусочком своего великого секрета, взамен прося лишь наслаждаться жизнью.
Есть легенда, что из таких кусочков можно сложить целую тайну и узнать, а как это, быть полностью счастливым. Много людей раньше пытались сложить воедино это мозаику, кто-то пытается и сейчас, но большинство успели позабыть те древние легенды среди быстрого ритма жизни, потеряли их в прошлом, и не знают, как вернуться за ними. Не знают, не пытаются.
Однако от этого счастливый человек не перестал существовать – он тут, он рядом, быть может, это даже твой сосед. Но люди сегодняшнего дня боятся осуждения общества и никогда не подойдут к незнакомцу за кусочком счастья. Велика вероятность, что его не окажется у человека, но разве заговоривший не станет хоть чуточку счастливее из-за нового знакомства?
Иногда становится невыносимо грустно, и вместо того, чтобы поднять настроение, некоторые предпочитают сидеть дома, зарывшись под одеялко, наслаждаясь обществом чая и конфет, но я искренне рад за тех, кто выходит на улицы города и заряжается радостью и весельем, а после заряжает остальных. В такие моменты начинаешь ощущать себя по-настоящему счастливым и невольно задаешь себе вопрос: может, я и есть этот загадочный счастливый человек? Все возможно. Но скорее всего, он просто проходил рядом, и, словно с легким порывом ветра, передал тебе толику своего счастья.
Кто он? Где он? Может, прямо сейчас он на важной встрече, может, совершил крупную сделку, а может это он стоит и кормит голубей.
Его не нужно искать, он найдет тебя сам, и то чувство, что посетит тебя при встрече с ним, ты не забудешь никогда.