Разыскиваются / завершен Страница 4

Kvil · Сообщение отредактировано в 22:45 11.11.10

Замечательно))
О,я повторяюсь..но раз правда,то можно?Не так ли)

NUR

Kvil wrote:Замечательно))
О,я повторяюсь..но раз правда,то можно?Не так ли)

Я тоже повторюсь: приятно, что продолжаешь читать.)

NUR

… «Призраки прошлого, говоришь? - усмехнулся Сангре, внимательно разглядывая в подзорную трубу возникшие на горизонте корабли, - Да нет, они вполне реальны и существуют в одном времени с нами! Эй, на марсе! - крикнул он, посмотрев вверх, - Это все корабли?»
«Что значит - «все»? - медленно произнес Льюс, убирая подзорную трубу, - Тебе этих мало?»
«Ну, вступая в бой, мы должны реально оценивать ситуацию, - улыбнулся дон весело, - Если их больше, лучше нам узнать об этом сейчас».
И, едва он замолчал, как с марса раздался голос дозорного.
«Дон Родриго! Еще два корабля по правому борту! - дозорный на мгновение смолк и выкрикнул радостно, - Наши! «Анхелика» и «Инфанта»! Дон Родриго!»
«Отлично!» - усмехнулся тот, оборачиваясь в сторону Пуэрто-Рико, откуда шли корабли.
Льюс нахмурился, оценивая расстояние до них.
«Оливер! Канонирам занять свои места. Мигель, Армелия, разместите раненых в одной каюте и приставьте к ним пару человек, и... мне все равно, как вы сделаете это, но они не должны даже носа показать на палубе во время боя! Армелия, будешь при них. Ясно? - Льюс пристально посмотрел в глаза девушке, - Тебе ясно? - повторил он свой вопрос. Та кивнула, - Серхио, Николас, обеспечите помощь доктору, - обратился капитан к застывшим рядом корсарам, - Помощник!»
Льюс огляделся, ища Малика взглядом, но тот уже командовал возведением противоабордажных укреплений. Капитан Скар довольно улыбнулся.
«Должно быть, у нас будет некоторое время, - произнес он спокойнее, посмотрев на приближающиеся корабли под французскими флагами, и, обернувшись к Сангре, спросил, - Думаешь, по наши души или так наткнулись? Они ведь идут со стороны Эспаньолы...»
Сангре снова посмотрел в подзорную трубу.
«Это королевский флот, - откликнулся он, - Им дела нет, что в Ле-Ке прирезали несколько флибустьеров, пусть даже некоторые из них и были дворянами. Их интересует то, что, как они думают, есть на этом корабле... Золото, - проговорил он четко, обернувшись к молодому человеку, - Только золото, и больше ничего. Франция ведет войну. Ей нужно много денег».
Льюс нахмурился. Родриго Сангре, похоже, о монархии ничуть не лучшего мнения, чем он сам.
«Не думайте об этом, капитан Скар! - усмехнулся Сангре, - Лучше займитесь своими прямыми обязанностями. Не стоит нам ждать здесь французов».
Льюс улыбнулся. Действительно, не стоит ждать.
«Зоя, курс на «Анхелику»! - крикнул он весело, - Поднять все паруса!»
И в то же мгновение «Анхелика» и «Инфанта», развернув все паруса, устремились навстречу им.
Капитан Скар снова посмотрел на французский галион, то и дело исчезающий в утреннем тумане. Может быть, все не так уж плохо.
«Все очень плохо, - произнес Малик тихо, неслышно оказавшись рядом с ним. Этот человек словно мысли его читал! - Я чувствую, капитан, что бой пойдет неладно».
«Не каркай!» - бросил Льюс зло.
Но он и сам чувствовал это... Бывает такое ощущение перед сражением, когда ты точно знаешь... пусть даже еще ничего не произошло, но ты знаешь уже наверняка, ждет ли тебя успех или неудача. И в этот раз у многих на «Фелиции» было такое чувство, что бой будет скверный. Дело было даже не в том, что против них был французский тяжело вооруженный галион и два отличных, словно только что с верфи, фрегата. Это не такое уж преимущество! У них ведь есть «Анхелика», а «Инфанта» - это тот корвет, который даст фору любому фрегату, особенно после последнего перевооружения. Но не в этом было дело. И предчувствие беды не оставляло корсаров.
«Не хмурься, - произнес Родриго Сангре, остановившись за спиной молодого человека, - Капитан не должен показывать команде свой страх, тем более... капитан Скар ведь не боится?»
«Нисколько! - весело усмехнулся Льюс, оборачиваясь к нему, - Тем более, провидение на нашей стороне!» - добавил он, указывая на «Анхелику».
Сангре задумчиво улыбнулся.
«Провидение или нет, но это, несомненно, удачная встреча. Смотри. Сейчас мы должны занять место справа от «Анхелики», так что я пойду к рулю. Дальнейший план неизменен, но ты будь готов к тому, что он изменится в этот раз».
«Что это значит?» - сердито спросил Льюс, но дон уже отошел от него.
«Не переживайте, капитан, - спокойно произнес Мигель Суэртэ, аккуратно поправляя перевязь с оружием, - Что бы ни задумал дон Родриго, он думал об этом достаточно, чтобы все прошло хорошо. От нас требуется только честно выполнить свои обязанности... не взирая ни на что. И, кстати, сеньорита Армелия прекрасно ладит с нашими махо, - улыбнулся он в ответ на сердитый взгляд молодого человека, - Ей даже Пабло Роя удалось уговорить не вставать... не знаю уж как!» - усмехнувшись, боцман отошел, и Льюс проводил его задумчивым взглядом.
Разложив подзорную трубу, молодой человек снова внимательно посмотрел на приближающиеся корабли. Что может пойти не так, если все, вроде бы, идет как обычно? Преимущество французов столь незначительно... Льюс хмыкнул и убрал трубу. Да нет у них никакого преимущества! «Анхелика» раздавит их мелкий галиончик!
...Франсуа де Виоль ухмыльнулся, разглядывая в подзорную трубу испанский галион, который к этому моменту уже достаточно развернулся, чтобы можно было прочесть название и золоченый девиз.
«Querido atormentanto, - проговорил он медленно, - Возлюбленная моря, значит? Анри, будте внимательны. Сегодня это судно станет нашим».
Юноша с опаской посмотрел на своего командира. На что он надеется, вступая в бой с кораблями «La vela libre», тем более, достоверно известно, что сам Сангре ведет один из них? Тем не менее, он должен молчать и подчиняться. Во всяком случае, таково мнение графа.
...Галионы вышли навстречу друг другу, оставив свое сопровождение позади. С четырех кораблей за ними следили сотни пар глаз. В такие моменты решается многое, если не все.
«Убрать бизань! Курс на «Розамунду»! - сам себе скомандовал Сангре, поворачивая рулевое колесо, - На румбе...»
Льюс уже не услышал сколько на румбе, потому что при резком повороте дон захлебнулся ветром.
«Канониры на правый борт! Абордажная команда! - донеслись до молодого человека слова испанца, и, сквозь азартный смех, - Скар! Возьмете эту крошку, и «Фелиция» - ваша!»
«Абордажная команда, к атаке! Оливер! - крикнул Льюс, подбегая к борту, - Из носовых орудий огонь!»
«Из носовых орудий огонь! - повторил наводящий громко, - Перезаряжай! Из бортовых огонь!»
Корсары сощурились от едкого дыма.
...Проходя мимо «Розамунды», «Фелиция» выстрелила три раза, но повреждения фрегата были незначительны, поскольку за последние два месяца капитан Скар поднабрался опыта у дона Сангре в атаке судов. Он знал теперь когда и как нужно стрелять, чтобы не пустить корабль на дно, а взять его практически целым (чтобы даже на ремонт не тратиться).
Зато паника на фрегате была нешуточной. Французы никак не ожидали такой стремительной и наглой атаки. Они и выстрела в ответ сделать не успели, а сквозь рассеявшийся дым уже летели крюки и кошки... и испанцы были уже с ними борт к борту! Проклятая «La vela libre»! Проклятые ее корсары!
Соскочив с мостка, Льюс перепрыгнул через противоабордажные укрепления и весело улыбнулся своим противникам.
«Простите, господа, но нам очень важно взять этот приз!» - произнес он по-французски, обнажая шпагу.
В ответ послышались ругательства и проклятия, но все это летело уже мимо молодого человека. Ловко орудуя шпагой, он пробирался к рулю. Если и сегодня, как в случае с «Фелицией», им удастся использовать трофейный корабль еще в этом бою, то... Да никому это не нужно, по сути, но это же будет так здорово! Улыбнувшись своим собственным мыслям, Льюс отразил очередную атаку и бросил быстрый взгляд в сторону галионов. Маркес, наверное, надеется на их помощь, чтоб взять галион французов без стрельбы. Но почему он так странно ведет корабль? Или ему кажется? Должно быть, в ожидании помощи он просто тянет время...
«По-оможем Маркесу!» - ногой отталкивая солдата, проговорил молодой человек и отразил еще одну атаку.
«Маркесу помогут и без нас! - бросил Малик, закрывая его со спины, - Позаботься о себе, капитан, этого будет вполне достаточно!»
И несколькими быстрыми ударами шамшира он уложил на палубу у своих ног троих солдат.
Льюс улыбнулся ему. Теперь пробираться к рулю было намного легче. Помощник не позволит никому напасть на него сзади.
Отталкивая и раня солдат, молодой человек продолжил свой путь. Он уже заметил, что «Фелиция» отошла от приза и направляется к галионам. Что ж... Льюс усмехнулся. Другого выхода, как взять этот корабль, теперь попросту нет!
«Английская собака на службе у собак-испанцев! - презрительно бросил французский офицер, преградив молодому человеку путь, - Именно такого мнения я всегда и был об англичанах!»
Льюс вздохнул.
«В традициях самых скверных памфлетистов,» - насмешливо откликнулся он, отбивая удар подскочившего сбоку солдата.
Лицо француза исказилось злобной гримасой.
«Тебе уже не придется прочесть ни одного памфлета!» - выкрикнул он, бросаясь в атаку.
...Миновав встречу с французским фрегатом, «Инфанта» направлялась прямиком к галионам. Девушки на «Фелиции» приникли к борту, изумленно наблюдая эту картину.
«Зоя... я, может быть, чего-то не понимаю, - произнесла Армелия растерянно, - Но разве капитан Висентес не должен был драться с тем кораблем? Почему он обошел его? Они же все равно нагонят...»
«Какой-то смысл в этом должен быть, - откликнулась та хмуро, - Вот только какой? Эй, Антонио! Ты чего выполз?! Ты же шатаешься еще!» - напустилась она на появившегося на борту юношу.
«А я говорил ему! - рассмеялся Нико Луц, - И еще, он жутко тяжелый! - добавил он, подерживая товарища, - Виенто, иди прямо, не вихляй!»
«Я иду прямо! - обижено ответил Антонио, - И не надо ругаться, я не мог остаться в каюте в такой момент!»
«Это только ты думаешь, что идешь прямо!» - пробормотал Луц.
Армелия печально посмотрела на юношу, потом на Зою, а потом, вздохнув очень-очень печально, поддержала Антонио с другой стороны.
«Николас, давай отведем его обратно, - сказала она, - Если он не вернется, сеньоры Роя и Маттис точно встанут!»
«Эт да! - откликнулся тот весело и, бросив взгляд на картину сражения, добавил задумчиво, - А вам не кажется, что Маркес как-то странно ведет корабль?»
В глазах Зои сверкнуло на мгновение то выражение, которое Армелия уже привыкла про себя называть «осенило», и девушка снова обернулась к галионам, до белизны суставов вцепившись в борт.
«Армелия, уводи раненого и будь готова принять новых, - произнесла она внезапно осипшим голосом, - Абисмо там с вами или сбежал во время абордажа?»
«Он остался, - откликнулась Армелия, - Зоя... ты что-то поняла?»
«Уж лучше б я такого не понимала, - пробормотала девушка, отходя от борта, - Ладно, Армелия, парни, идите и ждите раненых. Абисмо пусть живо идет сюда,» - добавила она решительно и, не дожидаясь ответа, направилась к рулевому.
«Ты это видишь? - спросила она, остановившись у него за спиной, и, не получив ответа, повторила громче, указывая на галионы, - Ты это... видишь? Родриго!»
«Приятно слышать свое имя из твоих уст... спустя столько дней молчания,» - задумчиво произнес тот.
Зоя обошла его и посмотрела мужчине в глаза.
«Издеваешься?! Ты понимаешь, что происходит? - воскликнула она возмущенно, - А ты шутишь! Будто тебе и дела нет!»
«Опалино, ты мне обзор закрываешь, - скучающе откликнулся тот и добавил серьезно и спокойно, - Конечно, я все вижу и понимаю, но на таком расстоянии мы бессильны что-либо предпринять. Федерико ближе, - и, бросив на девушку, вернувшуюся на прежнее место, веселый взгляд, он усмехнулся, - Всегда за левым плечом! Ты и правда демон! Ладно, держи курс на «Анхелику» и не меняй пока ничего».
Передав девушке руль, дон Родриго быстро спустился на палубу, и уже оттуда до Зои донесся его голос.
«Канониры к носовым орудиям и на правый борт! Остальным быть готовыми на абордаж! Живее, парни! Офицеров не убивать! Маркеса тоже! - на мгновение дон замолчал, и его голос прозвучал угрожающе, когда он повторил, - Капитана Маркеса никто не тронет! Вы доставите его мне, - вздрогнув от звука близких выстрелов, Родриго посмотрел в сторону объятой сизым дымом «Анхелики» и закончил свою мысль громко и четко, и голос его звучал страшно в это мгновение, - Живым и только живым! Все по местам! - взбежав к месту рулевого, он оттолкнул девушку и бросил возбужденно, - Опалино, живо в каюту! И чтоб ноги твоей не было на палубе!»
«Ни за что! А кто корабль поведет?» - откликнулась та, пытаясь снова завладеть рулем.
Родриго видел ее лицо очень близко в это мгновение. Ее глаза сияли азартом, по щекам разливался румянец от возбуждения. Нет, она не может быть дочерью какого-то там султана! В ее жилах, без сомнения, кровь берберийских пиратов!
На мгновение мужчина зажмурился, пытаясь сосредоточиться. Это не то время, когда можно думать об очах и ланитах, и тебе ничего за это не будет!
«В каюту!» - прикрикнул он, грубо отталкивая девушку.
Он не рассчитал силы — Зоя оступилась и упала на палубу, и села там, снизу злобно глядя на него, словно намереваясь убить.
«В каюту, Опалино! - повторил Родриго отчаянно, глядя на галион, который был уже так близко, - Ты отравишь меня завтра! Серхио! Абисмо! - радостно приветствовал он моряка, - Держи курс до последнего... Мы пустим ко дну этих тварей! - приказал он, снова спрыгивая на палубу, и оттуда донеслось, - Поднять бизань! Канониры! Из носовых орудий огонь! Из бортовых, из всех, огонь! Огонь! Огонь!»
Оливер оттащил от орудия раненого пушечника и занял его место. Дон намерен затопить французов? С превеликим удовольствием!
«Заряжай! Огонь! - повторял он приказы Сангре, срывая голос, - Заряжай! Огонь!»
...Граф де Виоль пошатнулся от удара и едва устоял на ногах. Он даже не сразу понял, кто атакует его галион. Но когда он понял это, лицо дворянина исказила злобная усмешка.
Разложив подзорную трубу, граф навел ее на корвет. А его капитан молод... Но, должно быть, ему уже надоело жить!
«Ответить из кормовых! - приказал он громко, - Стрелять пока эта посудина не пойдет ко дну!»
Даже Анри кровожадно усмехнулся этим словам. Наглых испанцев самое время проучить и здесь тоже, как их проучили в последние годы в Европе!
«Огонь из кормовых!» - повторил он.
И в следующую секунду корвет окутали клубы дыма. Еще пара выстрелов, и эти наглецы, посмевшие открыть огонь по галиону Его Величества короля Франции, будут кормить рыб. Однако же... Глаза молодого человека расширились от изумления, и он быстро разложил подзорную трубу.
«Господин граф! На галионе борьба! - крикнул он, - Кажется, кто-то пытается завладеть управлением! Нам нужно торопиться и...»
Удар сбил молодого человека с ног, и он закашлялся от дыма. Что происходит? Почему не слышно команды стрелять? Анри с трудом поднялся на ноги, сильно шатаясь от новых ударов, и огляделся, ища взглядом командующего.
Граф Франсуа де Виоль стоял в оцепенении, огромными глазами гляда на стремительно мчащийся мимо «Людовика» фрегат, весь окутанный дымом от не прекращающихся выстрелов.
«Мы должны стрелять! - крикнул Анри, хватая его за плечи, - Они же потопят нас!»
И с этими словами он снова упал на палубу, сбитый с ног выстрелом тридцати бортовых пушек «Анхелики», власть на которой уже перешла в руки Диего Оро.
Молодой человек больше не осознавал, что происходит вокруг, слышал только крики и стоны, и скрежет ломающейся древесины. Прекрасный новенький галион «Людовик» шел ко дну, и он — вместе с ним.
«Эй, парень, ты жив? Идти можешь? - раздался над ним среди общего шума грубый голос корсара. Этот человек говорил на ломаном французском, но понять его было можно, - Живой, вроде, - пробормотал корсар уже по-испански, поднимая юношу с палубы, - Интересно... ты офицер или как? А! Какая разница!» - и, перекинув безвольное тело через плечо, он направился к борту.
На мгновение открыв глаза, Анри увидел, что графа и других офицеров тоже уводят с тонущего корабля. Значит, их продадут... В этот момент виконту даже в голову не пришло задуматься о судьбе солдат, которых корсары оставляли тонуть вместе с кораблями.
… «Хочу назвать ее в твою честь, - произнес Льюс, посмотрев в окровавленное лицо дона, - Например, «Кровавая сеньорита». И девиз - «Прямиком в ад». Как тебе предложение?»
«Пойдет! - усмехнулся тот, - Как твои люди? Сильно пострадали? - спросил он и, получив ответ, отступил в сторону, пропуская молодого человека на галион, - Тогда давай закончим со всем скорее. Сеньоры! Мы вас ждем!» - крикнул он капитанам, застывшим у борта.
Диего Оро немного прихрамывал, и по лицу у него стекала кровь.
«Достаточно?» - спросил он с улыбкой, остановившись напротив дона.
Тот без слов притянул его к себе и крепко обнял.
«Опалино! - бросил он через плечо, выпуская корсара, наконец, - Живо! Окажи помощь капитану Оро!»
«А то без тебя не разберусь! - огрызнулась та, вытирая катар о юбку, и добавила уже более дружелюбно, - Диего, иди сюда. Что там у тебя с головой?»
Капитаны Маркес и Висентес остановились рядом с ними. Оба они были ранены, но ранения Маркеса не шли ни в какое сравнение с теми ранами, что получили другие.
Бросив на Висентеса беглый взгляд, Зоя нахмурилась.
«Спаситель «Анхелики» паршиво выглядит, - тихо сказала она, склоняясь к Оро, - Ему бы прилечь».
Испанец улыбнулся.
«Сожалею, сеньорита, но сейчас мы не можем позволить себе подобную роскошь, - откликнулся он, - Мы должны как можно скорее добраться до порта».
«На этом?» - желчно усмехнулась девушка.
Диего Оро вздохнул, проследив за ее взглядом. Такого разгрома даже он, готовый, казалось, ко всему, никак не ожидал. Пробитый правый борт «Анхелики», искрошенные выстрелом в упор борта «Инфанты»... «Фелиция» пострадала, наверное, меньше всех. Но, тем не менее, мастерство капитанов и отчаянная смелость команд позволили им захватить два фрегата. Диего провел рукой по лбу, вытирая струйку крови. Нет! Ему нисколько не легче было от того, что Скар и Родриго захватили эти фрегаты! Они позволили ранить «Анхелику»... Он позволил это...
Мужчина тяжело вздохнул и попытался закрыть лицо руками, но Зоя не позволила ему сделать это.
«Не раскисай, капитан! - улыбнулась она, - Все поправимо... Кроме одного,» - добавила девушка мрачно, посмотрев в сторону Сангре.
Тот обвел взглядом собравшихся капитанов и, наконец, заговорил. Его спокойствие изумило не только Зою и Льюса. Висентес и Оро тоже недоуменно переглянулись, услышав этот холодный голос.
«Итак, капитаны. Не будем обсуждать сейчас то, что произошло, - произнес дон тихо, - Не мне одному, думаю, хочется отложить этот разговор до лучших времен. Поэтому обсудим будущие действия. Возвращайтесь на свои корабли и займитесь ремонтом. У вас есть этот день, - он посмотрел на полуденное небо и невесело усмехнулся, - Дольше мы не можем оставаться здесь в ожидании французов... полагаю, эти — не единственные. «Анхелику» дальше поведу я, трофей капитана Скара — Серхио Абисмо, ну а мой трофей, полагаю, можно будет доверить Опалино, когда она закончит с ранеными. Пленных заприте в трюмах. Окажите им необходимую помощь и не вздумайте пытать, - дон обвел мрачным взглядом своих капитанов, - Не забывайте, с некоторых пор мы на службе Англии. Мы должны будем сдать всех офицеров английским властям в Пуэрто-Рико живыми и, насколько возможно, невредимыми. Ступайте. Пока это все. Капитан Маркес, Вы останетесь на «Анхелике». Проследуйте за капитаном Висентесом, пожалуйста».
Дон сказал это таким же ровным тоном, как и все остальное, но сердца собравшихся похолодели от его слов. А глаза Маркеса расширились от испуга.
«Родриго... дон Родриго! - справившись с дрожью в голосе, обратился он к Сангре, - Означает ли это арест?»
«Вы правильно понимаете, сеньор, - откликнулся тот, снова обернувшись к нему. Глаза Родриго сверкали гневом, но голос оставался все таким же холодным, - А раз Вы все понимаете, давайте обойдемся без споров».
«Я... совершил ошибку, - сглотнув, произнес Маркес, - Но разве за ошибки в «Вольном парусе» предусмотрено наказание?! Дон Родриго! Не нужно обходиться со мной как с предателем! Или Вы и шпагу прикажете сдать?!»
«Федерико, забери у него оружие,» - бросил дон, отворачиваясь.
...Армелия сбросила робу и упала на пол рядом с диваном. Она хотела снять и юбки, но уже не могла. Последние дни окончательно измотали ее. Девушка собралась с силами и заползла на диван, стягивая юбки. А ведь она только врачевала чужие раны. Не дралась и не стояла у руля дни и ночи напролет, как другие. Юбки с тихим шерохом скользнули с ее ног на пол, и Армелия вздохнула свободнее. Какое счастье, что дон Родриго разрешил им не носит корсета! Корсет бы ее точно убил за эти дни!
Девушка блаженно растянулась на диване и улыбнулась. Завтра утром они уже будут в Пуэрто-Рико! Это значит, что все раненые получат, наконец, достаточную помощь, все рулевые и дозорные отоспятся впрок, а доктора — вымоются наконец! Какое счастье! Как мало нужно человеку для счастья, оказывается...
Армелия нахмурилась. Ее мысли столь светлы и беспечны, но еще два дня назад... когда дон Родриго неожиданно приказал кораблям остановиться, и на борту «Анхелики» собрались все, кто мог стоять на ногах. Тогда к «Фелиции» пришла шлюпка с галиона, и сердитый корсар (сеньор Гомес, Армелия знала его) произнес очень громко, обращаясь ко всем: «Дон Родриго извещает о казни! Капитан Мануэль Маркес предал компаньонов «Вольного паруса» и продался нашим врагам. Дон Родриго предложил ему возможность умереть в поединке, как мужчина, если он сам назовет их, но Маркес отверг предложение дона. И сегодня в полдень он будет повешен. Дон Родриго просит удалить с палубы сеньориту. Предатель прокачается на рее до ночи».
Льюс нахмурился и взял Армелию за руку.
«Идем, - произнес он тихо, - Тебе не следует этого видеть».
Но девушка уперлась.
«Нет, я останусь, - ответила она, серьезно посмотрев в глаза молодому человеку, - Я никогда еще не видела как казнят предателей».
Армелия нахмурилась сильнее, вспомнив этот день. Ей, правда, всегда нравился сеньор Маркес. Он казался ей веселым человеком. Но в тот день, когда его тело повисло над палубой «Анхелики», ей совсем не было его жаль. Просто он был предателем. Из-за него погибли многие и еще многие могли погибнуть из-за него.
Девушка натянула одеяло. Ей стало очень холодно почему-то.
А Льюс спокойно смотрел на все это... Значит ли это, что дон Родриго прав и между ними нет никакой разницы?
...............................................................................

Kvil

Такая грустная глава..спасибо,что пишешь))

NUR

Kvil wrote:Такая грустная глава..спасибо,что пишешь))

А мне еще грустнее: я знаю, что дальше будет.)

NUR

...........................................................................

...Антонио Виенто толкнул юношу в грудь, и тот снова бессильно упал на кровать, глядя на него злыми глазами.
Нико посмотрел на этого парня и поморщился. Голубые ангельские глазки, золотые ангельские кудряшки, белоснежная кожа... Ну ангелочек ангелочком! Противно даже...
«И чего такой как ты забыл на море! - пробормотал он, приближаясь к юноше и внимательнее разглядывая его дворянскую физиономию, - Вот чего тебе не сиделось под крылом у матушки, а, виконт?»
Анри вскочил и попытался ударить насмешника, но тот ловко увернулся и снова отправил его в постель.
«Не дергайся! - рассмеялся он, бросив на Антонио веселый взгляд, - Мы с Виенто, может быть, и ранены чуток, но с таким птенчиком как-нибудь справимся!»
«Луц, хватит паясничать! - усмехнулся Антонио, - А Вы, сеньор, не усложняйте жизнь себе и нам, - обратился он к юному виконту серьезно, - У нас есть приказ относительно Вас, и мы его выполняем. А Вы ведите себя достойно, раз уж попали в плен!»
«Вы... не указали меня в числе военнопленных! - воскликнул Анри, выпрямившись на кровати, - Вы... продадите меня в рабство?»
«Во идиот! - бросил Луц, - Тебя не указали среди пленных для того, чтоб не передавать англичанам! - сказал он сердито, - Чтобы ты не сдох, если твоя семья откажется тебя выкупить! Вы же нищие, так? - Нико зажал уши, чтобы не слышать брани юноши, - У-у! Как мы кричим! - рассмеялся он, - Значит в точку!»
«Луц, довольно! - поднимаясь на ноги, произнес Антонио серьезно, - И Вы тоже, виконт де Риц, перестаньте вести себя как ребенок! - при этих словах Анри смолк, и Антонио продолжил спокойнее, - Вас оставили среди нас лишь только потому, что двое из команды попросили о Вас. Иначе, конечно, Вас передали бы английским властям и... Луц прав: не выкупи Вас Ваша семья, Вас продали бы, наверное. Но Вы должны быть благодарны доктору Армелии и сеньору Суэртэ за то, что они спасли Вам жизнь и даже свободу. Так что перестаньте визжать и уясните, наконец: сеньорита Армелия и сеньор Мигель выкупили Вас у дона Родриго! Мы отпустим Вас в ближайшем порту. Но до этого момента не создавайте нам неприятностей».
Анри смотрел на этих странных людей огромными от изумления глазами.
«Почему?» - спросил он тихо.
Юноши переглянулись, и Луц ответил за них обоих.
«Ты похож на нас».
Анри посмотрел в темные усталые лица. Чем они могут быть похожи, кроме возраста?
«Ох, пора Мели заводить своих детей! - бросил Луц по-испански, направляясь к двери, - А то собирает со всего океана найденышей!»
И Антонио невольно улыбнулся этим словам.
…Армелия остановилась на балконе, глядя на море внизу. Дом Габриэля Долорес стоял над обрывом, и когда они подходили к берегу это белоснежное строение, напоминающее дворец, сразу бросилось ей в глаза. Изнутри дом был не менее красив. Лепнина и мозаика, ковры и кованая мебель, и множество восточных диванчиков, пуфиков и подушек создавали в нем ощущение нездешней какой-то роскоши, сказки даже. Дом Рикардо Сервантеса, при всем своем великолепии, не мог сравниться с ним. Зоя говорила, что хозяин использовал традиционные марокканские мотивы, но, честно говоря, Армелия с трудом представляла себе, что это такое.
А баня в доме Долорес была просто изумительна! Девушка улыбнулась и потянулась навстречу осеннему ветру. Никогда раньше ей не приходилось мыться в таких условиях! Дело было даже не в этой голубой мозаике, которой баня была выложена от пола и до потолка, и не в обилии зеркал по всем стенам, и не в бассейнах в форме восьмиконечных звезд, и даже не в том, что ей одной — боже мой! — прислуживали три служанки... Дело было в том, что здесь было сколько угодно горячей воды!
Армелии казалось, что вся грязь и кровь, что впиталась в ее тело за последние дни, исчезла сегодня, не оставив даже следа... даже воспоминания.
Девушка провела расческой по волосам и снова посмотрела на море. Так значит, это и есть флот «La vela libre»... Она прищурилась, пересчитывая корабли. Вот бедняжка «Инфанта», вот последние захваченные фрегаты... а это «Дельмира» и «Нерея» - рядом, как всегда. Армелия нахмурилась. А вот — красавица «Фелиция»! Льюс три дня не появлялся на берегу, занятый ее ремонтом, и теперь она выглядела даже лучше, чем прежде. «Анхелике» повезло меньше. Но дон Родриго, конечно же, вернет галион в строй. Армелия улыбнулась. А эти корабли она не видела еще ни разу. Сколько же их всего?
«Это еще не все, - тихо произнесла сеньора Долорес, приблизившись к девушке, и набросила шаль ей на плечи, - Вы не должны быть столь беспечны, сеньорита. Близится октябрь. Погода очень коварная, - улыбнулась она и, указав на море, добавила мечтательно, - Взгляните как хороша на фоне зеленого и голубого наша жемчужина!»
Армелия перевела взгляд на величественный галион, стоящий в отдалении от других судов. Теперь, проведя среди корсаров «La vela libre» почти два месяца, она смогла бы узнать его из тысячи даже без подсказки сеньоры Долорес.
«Bella» - «El ama del viento de mar». Она приняла своего капитана в тот же день, что они пришли к этим берегам, и с тех пор дон Родриго не признавал другого дома, кроме этого корабля. Он даже не посетил дом сеньора Габриэля. Армелия задумчиво нахмурилась. Словно он, действительно, вернулся домой...
...Закрыв за собой дверь, Льюс шагнул в каюту и остановился, изумленно озираясь. Это не было похоже на каюту капитана корсаров. Это даже отдаленно ее не напоминало.
Медленно ступая по мягкому верблюжьему ковру, молодой человек приблизился к низким резным диванам, стоящим углом посреди комнаты, и, обойдя восьмиконечный стол между ними, пристально посмотрел на человека напротив.
Дон Родриго возлежал на подушках, словно какой-то шейх... впрочем, вся обстановка тому способствовала... У Льюса в глазах рябило от неожиданных сочетаний красного, синего и желтого в отделке диванов, подушках и многочисленных коврах, не только лежащих у него под ногами, но и украшающих стены каюты. Все это, без сомнения, делало это место каким-то странным...
«Что это?» - медленно спросил молодой человек, посмотрев дону в глаза.
Тот весело улыбнулся.
«Тебе не нравится? А мне всегда нравились подобные вещи, - вздохнул он, выпрямляясь и отбрасывая подушки, - Ладно, капитан Скар, хватит уже оглядываться с таким видом, будто не ожидал ничего подобного найти на моей Красавице! - рассмеялся он, наливая Льюсу вино из серебряного кувшина, - Ни за что не поверю, что Химена не проболталась сеньорите Армелии о моем приключении в Магрибе! Пей, отличное вино».
Льюс улыбнулся и, взяв бокал, сел на диван.
«Ясно... Значит, это оттуда дон привез пристрастие к роскоши! - усмехнулся он, - Ты позвал меня обсудить рейд в Африку?»
«Именно! - Родриго поднялся на ноги и разложил на столе извлеченные словно из ниоткуда карты, - Я уже переговорил со всеми капитанами, но с тобой и Диего мне нужно поговорить особенно».
«Кстати, Диего странный с самого утра,» - заметил Льюс задумчиво.
Дон Родриго кивнул.
«С ним я уже переговорил, - сказал он, - Теперь твоя очередь. Надеюсь, ты не станешь строить иллюзий, - произнес он задумчиво, - Что бы я ни делал в этой жизни, я все делаю для себя и ради себя...»
«В этом я даже не сомневаюсь!» - усмехнулся Льюс, ставя бокал на искусно вырезанный подлокотник дивана.
...Когда мужчины вышли на палубу, спустя час, уже стемнело, и корсары снова затянули свои заунывные песни о безнадежной любви.
«Те, кому любовь не суждена, любят говорить о ней почему-то, - произнес Родриго Сангре задумчиво, - Ладно, капитан Скар, ступайте и готовьтесь к отплытию. Как я и обещал, «Фелиция» ваша. Но мне придется взвалить на тебя еще и заботу о «Кровавой сеньорите» пока я не выберу для нее капитана. Так что, тебе придется постараться, англичанин!» - и глаза дона весело сверкнули в темноте, когда он улыбнулся молодому человеку.
Льюс остановился и внимательно посмотрел ему в лицо, которого не видел.
«Кого я могу посвятить в наши планы?» - спросил он.
«Вообще-то, никого. Но под большим секретом ты можешь рассказать своему первому помощнику и боцману, - ответил Сангре и, нахмурившись, сделал Льюсу знак молчать, - Слышишь?»
Сквозь звуки песен и ночные шерохи до них доносился тихий разговор. Прислушавшись, Льюс узнал голос помощника. Он говорил по-арабски. Но с кем, ради всего святого, он может говорить по-арабски здесь?!
Льюс попытался выглянуть, но Сангре остановил его. В голосе дона прозвучала улыбка.
«Это Опалино. Ее ведь не вы привезли, так?»
«Ее не было с нами, - подтвердил Льюс, внимательнее вслушиваясь в разговор. Он не мог понять слов, но звучало это очень красиво, - Должно быть, они скучают по дому,» - произнес молодой человек задумчиво.
Сангре опустился на палубу и посмотрел на небо.
«Поверь мне, им обоим не по чему скучать там,» - откликнулся он тихо.
И Льюс тоже сел рядом, глядя на звезды и слушая музыку и шепот.
Голос девушки звучал напевно.
«С детства любила его стихи, - улыбнулась Зоя, - Это знаешь?»
И она прочла выразительно — с ярко выраженной насмешкой в голосе:

Видишь звезды? Выбери любую,
Если рвешься к почестям и славе.
Вкус у смерти тот же, где б ни умер
Воин, в поединке иль на плахе...

«Твое настроение не меняется, - откликнулся Малик мрачно, - Все те же мысли в голове? А ты не боишься потерять голову, девочка?»
Зоя рассмеялась в ответ.
«Еще один пример творчества Аль-Мутанабби!» - сказала она и прочла совершенно по-новому, без смеха:

Долго ли будешь скрывать наготу свою в рубище,
Жить, прозябая в беззвестности из году в год?
Смертен, как все, ты умрешь, но позорно — от старости.
Чести не знает, кто прячется, трусит и ждет...

Стоя у борта, Малик и Зоя разговаривали совершенно свободно. Никто здесь не смог бы понять их слов, пусть даже корсары и услышали бы их.
«Все еще бесишься? - усмехнулся мавр, сбоку посмотрев в лицо девушке, - И тебе нисколько не жаль беднягу? Между прочим, нам всем пришлось нелегко в последнее время, и он не исключение. Армелия даже опасалась за его здоровье».
Девушка хмыкнула.
«У него здоровье как у амбала! - бросила она, - Такого никакая чума не свалит!»
«То есть, все еще бесишься! - заключил Малик, - Зейнаб, а не хватит уже? Я уважаю твою смелость, твою кровь и гордость, но всему есть предел. И сейчас ты не в том положении, чтоб ставить условия... Хотя, уверен, ты привыкла жить именно так, - добавил он задумчиво, - Но подумай, девочка! Твоя мать дожила до тридцати только благодаря своему гибкому уму. Она сумела найти лазейку даже в тюрьме... Ан-нахид Ирэм была мудрой женщиной и сильной... но задумайся: не смирись она однажды, она не достигла бы ничего! И ты, ее дочь, никогда не могла бы бежать из Мекнеса... пропала бы среди безымянных...»
«Прекрати!» - потребовала девушка гневно.
Но Малик не был настроен молчать в эту ночь.
«Задумайся, Зейнаб, - продолжил он настойчиво, - Это не то, что было с твоей матерью... этот человек дорожит тобой не из-за крови, рода или знатности...»
«Прекрати! - сдавленным шепотом повторила девушка, ниже склоняясь к ограждению, - Мы довольно смирялись! И она, и я... Но на мне это закончится! Я стану свободной или погибну, но я не дам жизни еще одному рабу! Ради этого я бежала из Мекнеса и убегу откуда угодно — до самого конца... И откуда тебе знать вообще, - пробормотала она, - К чему я привыкла? Ни мой род, ни моя кровь не оградили меня от плети Исмаила, когда я посмела перечить ему... это было один раз, но это было. И здесь это повторилось опять. Он не дорожит мной, - проговорила она, отворачиваясь, - Он держит меня как рабыню. Тогда отец так же врачевал мои раны, он даже плакал, глядя на них, но... он ударил меня... Он — такой же!»
Малик внимательно посмотрел на девушку.
«Зейнаб, ведь ты понимаешь, - произнес он тихо, - Он спас тебя этим от более худшего. Ты не хуже меня знаешь это... А в Ле-Ке...»
«Не напоминай про Ле-Ке! - бросила девушка зло, - Никогда не прощу ему! Это было равносильно оскорблению... Если он хотел защитить мою честь, нужно было делать это в Кото, а то, что было в Ле-Ке — это убийство! Он сделал это ради себя, не ради меня!» - выпалила она, обернувшись к собеседнику.
Малик удивленно посмотрел на нее.
«Как сверкают твои глаза, девочка, - произнес он с улыбкой, - Но если он тебе так ненавистен, почему же ты так ведешь себя с ним? Ведь ты нарочно дразнишь его?»
«Просто я знаю, что нравлюсь ему, и использую это. Это тебе понятно?»- пробормотала та, снова склоняясь к поручням.
«Вполне!» - усмехнулся Малик.
Зоя долго молчала.
«Он похож на Салах-ад-дина, - произнесла она, наконец, - Он ни перед чем не остановится... для него нет ничего святого... Он может быть сколь угодно добр ко мне, но я не могу забыть, что его руки обагрены кровью, как руки Салах-ад-дина... Он ведь пытал его, Маркеса?»
«Это было нужно для нашей безопасности».
«Я понимаю. Но он его пытал. Так и Салах-ад-дин... он всегда был добр ко мне, а я всегда знала, что он приходит ко мне после пыток, а украшения, что он дарит, возможно, сняты с трупов. Я не надела ни одно... И он их так же дарил, - вздохнула она, - Просто показывал, что может многое мне дать... А какая радость от такого подарка? Мама не так делала...»
Она снова замолчала, и Малик сбоку сочувственно посмотрел на нее.
«Как она делала? - спросил он тихо, - Как радовала свою дочь Ан-нахид Ирэм?»
Зоя улыбнулась.
«Она привозила мне украшения из каждого похода, - произнесла она мечтательно, - Но это не были груды мертвого золота... Когда она дарила мне что-нибудь, то всегда улыбалась и говорила: «Увидев это, я вспомнила о тебе». Или: «Это похоже на тебя, Зейнаб». Она дарила мне много бирюзы. Говорила, этот камень принесет мне счастье... Знаешь поверье про него? - Малик согласно кивнул, и девушка продолжила тихо и задумчиво, - Однажды, нарядив меня в новое абаи, украсив мне волосы, надев на меня много-много бирюзы, мама вывела меня на крышу... ночью в полнолуние. И, протянув мне Коран, она сказала мне об этом поверье. «Смотри во все глаза, - сказала она, - Ты обязательно будешь счастлива!» А я посмотрела на Коран, на свои бусы в свете луны и сказала... я была очень глупая тогда! - Зоя смахнула слезы, - «Не получится, мамочка... Ведь нет друга, чтобы луна отразилась на его лице». И тогда она взяла меня за щеки и повернула к себе, и сказала: «Смотри на меня! Я освещена луной?» Вот так, - девушка снова шмыгнула, - Такие подарки делала мне моя мама... Она еще подарила мне индийское кольцо с опалом, с клубком змей... Чтобы я всегда была здоровой и красивой... Я думала, она ненавидит меня за мои глаза, за глаза Исмаила... но оказалось, она любила меня даже за это... Когда она погибла отец отнял у меня все, что она дарила, кроме перстня деда... мама еще раньше научила меня прятать его... А он посмел отнять у меня последнее!» - выкрикнула она, вспомнив историю с кольцом.
Малик осторожно обнял девушку.
«Твоя мать была очень мудрой и доброй, - произнес он, - Она бы не захотела для тебя возвращения в Мекнес... Смирись на время, Зейнаб. Этот человек дорожит тобой. Стоит тебе попросить — и он сделает все. Даже даст тебе свободу».
«Этого он не сделает никогда, - откликнулась та, пряча лицо у него на груди, - Где ты достал мускус среди этих варваров? - спросила она, глубоко вдохнув, - Ты пахнешь сейчас как дядя и Фазл...»
Малик осторожно провел ладонью по ее голове.
«Что ты будешь делать, если Салах-ад-дин, все-таки, схватит тебя? - спросил он тихо, - Став его женой?»
«Этого не будет никогда,» - ответила девушка тихо, и в ее голосе прозвучала решимость.
Малик вздохнул.
...Мужчина вошел в каюту и запер за собой дверь. Ему не хотелось спать. Он просто не мог спать все эти дни... Но и находиться среди людей было для него невыносимо. Пускай они ищут его по всему галиону, пускай ждут в кают-кампании, среди роскоши Магриба, упиваясь малагой из его запасов. Пускай весь мир летит в пропасть! Он останется здесь — наедине с гитарой...
Сегодня Скар, кажется, сильно удивился, приняв кают-кампанию за его каюту... Там, действительно, роскошно до неприличия. Он не смог бы жить в такой роскоши.
Засветив лампу на столе, он огляделся вокруг. Песочный, серый и коричневый — эти цвета были в искусной мебели, в занавесях, отгораживающих кровать, в верблюжьих коврах и одеялах — везде. Ни красного, ни синего. Ничто не резало глаз в каюте дона.
Опустившись на широкую скамейку у стола, мужчина взял в руки гитару и медленно, задумчиво, провел по струнам, пытаясь воспроизвести почти забытую мелодию. Не стоило оставлять сборник Кеведо без присмотра на «Фелиции», теперь он, наверное, не вспомнит многие стихи...

Огнем и кровью, злое наважденье,
Со мной ведешь ты беспощадный бой,
И не могу, растоптанный тобой,
Я дух перевести ни на мгновенье.
Но пусть я обречен на пораженье,
Тебе-то что за честь в победе той?
Живу и так лишь милостью чужой
Я в путах собственного униженья.
Ослабь невыносимость скорбных уз,
Дай мне вздохнуть мой неприятель ярый,
Мучитель заблудившихся сердец;
Потом умножь моих страданий груз
И, нанеся последние удары,
Со мною ты покончишь наконец.

Родриго Сангре горько усмехнулся и отложил гитару. Кажется, никогда еще его голос не звучал так хорошо, как в эту невыносимую ночь.
Поднявшись на ноги, мужчина задул огонь в светильнике и подошел к кровати. Нужно хотя бы попытаться уснуть. Это будет странно, если он начнет терять сознание словно девушка. Нахмурившись, он посмотрел на занавесь. Ему не кажется, с той стороны горит свет. Он отдернул ткань.
«Я просил тебя переодеться, - спустя бесконечное мгновение молчания, произнес Родриго и, шагнув к кровати, отпустил занавесь, - Но, похоже, ты абсолютно глуха к моим просьбам».
Девушка потянулась и села на кровати, безмятежно улыбаясь ему.
«А по-моему мне идет! - ответила она, окинув взглядом свой наряд простолюдинки, - Кстати, у тебя неплохой вкус, как оказалось, - добавила она, проводя рукой по верблюжьему одеялу, - Остальные каюты несколько вычурны для меня, но эта — само совершенство!»
«Я могу уступить ее тебе,» - холодно откликнулся Сангре, отворачиваясь от нее.
Зоя удивленно подняла брови.
«Дон сердится? - насмешливо поинтересовалась она, отбрасывая в сторону многочисленные подушки и устраиваясь на краю кровати, - Дон плохо спал последнее время?»
Родриго внимательно посмотрел на нее и сел рядом.
«Опалино! - вздохнул он тихо, - Твоя жестокость, поистине, не знает границ!»
«Конечно, конечно! - усмехнулась та, запуская пальцы ему в волосы, - Спи, кровавый дон. Ни один призрак не тронет тебя этой ночью».
«Ты пахнешь... малагой,» - прошептал Родриго, обнимая ее колени, и мгновенно уснул.
................................................................................

NUR

.............................................................................
...Сладко потянувшись, девушка открыла глаза и сощурилась от яркого солнечного света. Некоторое время она продолжала лежать на диване, задумчиво переворачивая кольцо на пальце, вспоминая в мельчайших деталях события последнего дня в Пуэрто-Рико. Все было так странно!
Родриго позволил всем им сойти на берег перед отплытием, и корсары исчезли до самого вечера. Они хотели успеть насладиться пребыванием на суше перед своим долгим плаванием.
Она хотела пойти в город с Армелией и Маттисом, но и в этот раз, как и прежде, Родриго отказал ей в этом. «Ты останешься со мной!» стало в последнее время его любимой фразой.
«Пойдем, Опалино! Смотри, Опалино! Опалино, Опалино, Опалино!» - он повторил это прозвище тысячу раз, и, наконец, девушка не выдержала.
«Не Опалино — Зоя!»
«А почему «Зоя»? - спросил он задумчиво, с улыбкой глядя на девушку, примеряющую браслеты из бирюзы, - Это ведь не твое имя?»
Она поднялась на ноги и посмотрела ему в глаза.
«Так назвал меня друг, спасший мне жизнь, - ответила она, - Зоя значит Жизнь... Ты не хочешь, чтоб я плыла на «Красавице» вместе с тобой?» - спросила она погодя.
Родриго рассмеялся.
«Не хмурься, Опалино! В этом рейде нас ждут не слишком веселые приключения, и мне бы не хотелось подвергать тебя опасности, оставляя на головном корабле, - ответил он, перебирая бирюзовые бусы, - Так она, действительно, приносит счастье?»
«Головной корабль, - повторила девушка медленно, - Это значит, что между нами будет весь твой флот, я даже не смогу посетить «Красавицу»? Как же ты будешь спать, дон?» - усмехнулась она.
«Спокойнее, - ответил тот серьезно, - Так что насчет бирюзы?»
Зоя отняла у него бусы.
«Это тебе не подойдет! - усмехнулась она, разрывая цепь на своей шее, - Такое носят девушки, чтоб приманить любовь. Такому как ты... чьи мысли заняты только деньгами... нужно это, - и она протянула мужчине золотой перстень с голубыми камушками, часть из которых уже выпали из надписи, - Эти блеклые камушки — тоже бирюза, - улыбнулась она, надевая перстень ему на палец, - Впору... Поверье гласит, что рука, носящая перстень с бирюзой, никогда не оскудеет...»
Родриго с улыбкой рассматривал кольцо на своей левой руке.
«Ты даешь мне его сама? - произнес он тихо, - А знаешь... в Европе тоже есть поверье о бирюзе. Считается, что если женщина зашьет в одежду возлюбленного вот такую маленькую бирюзинку он полюбит ее всем сердцем... Ты знала об этом, давая мне его?»
Глаза девушки сверкнули яростью и она бросилась к мужчине, пытаясь отнять перстень.
«Отдай!»
«Ну уж нет, Оплино! - рассмеялся тот, легко преодолевая ее сопротивление, - Ты сама дала мне его!»
Вспыхнув, Зоя отвернулась и пробормотала что-то по-арабски.
«Ругаться нехорошо, - усмехнулся Родриго весело, - Тем более, если человек, которого ты обругиваешь, не может тебя понять».
«Я сказала, что ты мерзавец!» - бросила девушка через плечо.
«Вот я так и подумал! - рассмеялся Родриго весело и, взяв ее за руку, заставил снова обернуться к себе, - Не сердись, Опалино. Все эти поверья — полная чушь, если мы сами не верим в них! Но я верю, что ты будешь счастлива и богата, - улыбнулся он, посмотрев на кольцо с бирюзой на ее пальце, - И проживешь многие годы, не зная болезней, прекрасная как сейчас, - добавил он тише, - Во всяком случае, тот, кто продал мне это, пообещал, что так оно и будет... Не выбрасывай его сразу, ладно? - заглянув в огромные от изумления глаза девушки, попросил он, - Дождись хотя бы отплытия...»
Зоя посмотрела на свою руку и тихонько ахнула. Это было серебряное кольцо в форме клубка из четырех змей с черным опалом в центре.
«Таких совпадений не бывает! - пробормотала девушка тихо, - Откуда оно у тебя?»
Родриго грустно усмехнулся.
«Такими безделушками торгуют на всех восточных рынках, - ответил он, - Только маленькие девочки верят в их ценность. Идем, Опалино. В этот раз я сделал тебе не самый дорогой подарок, но... пожалуйста, - он снова обернулся и посмотрел девушке в глаза, - Не смей думать, что я сделал его просто так...»
Зоя сердито нахмурилась, вспомнив эти слова. Он мысли ее читал? Или Малик передал ему их разговор накануне? Откуда он мог знать... Девушка перевернулась на живот и, приподнявшись на локтях, снова посмотрела на кольцо с опалом. Она не единожды проверяла его знание арабского отборной бранью. Если б он знал этот язык, он бы не сдержался, услышав такие слова в свой адрес, но... он только просил говорить по-испански. Значит, он не мог подслушать тот разговор! Зоя снова упала на спину. Значит, Малик! Вот она разберется с этим предателем!
Вскочив на ноги, девушка подошла к тазику и налила в него воды, собираясь умыться.
Через полчаса она была уже на палубе, готовая предать помощника капитана страшной и мучительной смерти.
«Доброе утро, Опалино! Долго спишь!» - послышалось со всех сторон.
Девушка медленно приблизилась к борту, глядя на море.
«Что это значит?» - произнесла она тихо.
Армелия остановилась у нее за спиной, глядя в том же направлении.
«Я тоже удивилась, - откликнулась она растерянно, - Но оказалось, дон Родриго с самого начала не намеревался брать нас в рейд. Не знаю, когда он сказал Льюсу... наверное, недавно...»
Зоя перевела взгляд с «La senorita sangrienta» на «Анхелику» и обернулась к Армелии.
«Что это значит? - повторила она свой вопрос, - Почему только три корабля?»
«Потому что губернатор Барбадоса попросил только три корабля для себя, - ответила та просто, - Мы идем на Барбадос, Зоя... Ночью мы разошлись с основным флотом».
Зоя долго молчала.
«Диего Оро должен был знать, - произнесла она, наконец, - Он... с Родриго?»
«Нет. Сеньор Оро со своими кораблями... с «Звездой Средиземноморья», «Дельмирой» и «Нереей» и еще одним, которого я не знаю, отправлен на Ямайку, - ответила Армелия грустно, - Он, похоже, тоже совсем недавно узнал об этом. Он сильно сердился... С доном Родриго отправился только основной флот во главе с «Беллой». С ним остался сеньор Долорес, - пояснила девушка погодя, - Но я поняла из разговора так, что они расстанутся по пути, потому что Англии требуются еще корабли в Карибском море, и сеньор Долорес вернется с «Изольдой», «Изабеллой» и «Ясмин». Дон Родриго поведет корабли к Магрибу сам,» - произнесла она тихо.
На самом деле, узнав утром обо всем, Армелия до сих пор еще не могла свыкнуться с мыслью о том, что страшный рейд к Танжеру миновал их. Только несколько лет на Барбадосе — и все они будут свободны и оправданы перед Англией. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой...
«Армелия, - позвала Зоя тихо, спустя немалое время, - Ты ведь часто узнаешь больше других... Скажи мне, Родриго узнал у Маркеса имя того, кто послал за нами корабли?»
Девушка задумалась. Говорить ли об этом Зое? Но, взглянув в ее лицо, Армелия решилась.
«Я слышала только одно имя, - ответила она, - Что-то вроде... Саладин, кажется...»
«Спасибо,» - произнесла Зоя тихо и отошла от девушки.
Армелия тревожно посмотрела ей вслед. Разве Зоя не должна радоваться?
Но Зоя заперлась в каюте до самого обеда и сидела там очень тихо. Она даже обедать не стала. А потом, отозвав Льюса к борту, долго что-то говорила ему, отчего лицо молодого человека мрачнело и мрачнело с каждой минутой.
«Надеюсь, ты ошибаешься,» - произнес он, отходя от нее.
Зоя нахмурилась, глядя в даль.
«Хорошо бы так,» - пробормотала она.
Льюс занял место у руля и, бросив ободряющий взгляд на без меры проницательного Нико Луца, скомандовал громко: «Поднять все паруса! Отсигналить «Кровавой сеньорите» и «Анхелике»! Полный вперед!»
«Мы ждем гостей?» - поинтересовался Луц хмуро.
Льюс улыбнулся ему.
«Просто хотелось бы пораньше быть в порту, - ответил он, - Ладно, рулевой, занимай свое место!»
...............................................................................
...Перебросив через руку тяжелый черный плащ, следы крови на котором были почти не видны, генерал армии Мулая Исмаила Салах-ад-дин бен Ариф шел по захваченному кораблю, переступая через трупы и обломки снастей и такелажа и даже не морщась при виде царящего кругом хаоса.
Этот бой дался ему тяжелее многих боев! Усмехнувшись, генерал окинул презрительным взглядом шеренги пленных, на которых его люди уже надевали кандалы. Эти строптивые испанцы еще поработают на его галеасах... А корабль хорош. Генерал огляделся кругом, оценивая разрушения. Даже если учесть все нанесенные ему повреждения, этот галион все равно очень хорош, особенно его каюты... Мужчина снова усмехнулся, вспомнив роскошь кают этого корабля. Интересно, в какой из них спала Зейнаб? Нахмурившись, Салах-ад-дин посмотрел на своего первого помощника и подручного.
«Они назвали маршрут, по которому ушла малика?» - спросил он по-арабски.
Мужчина склонился перед ним в поклоне.
«Простите, господин, но эти собаки молчат, - ответил он, - Возможно, мне следует заняться другими?»
Генерал нахмурился сильнее.
«Что за глупость! Что могут рассказать тебе простые матросы, если их капитан ничего не говорит?! - недовольно прикрикнул он, - Продолжай допрос, но смотри — не убей его! Возможно, этот мерзавец — единственный, кому известно местонахождение малики».
«Понятия не имею, о чем вы! - усмехнулся испанец, поднимая на генерала мутный от боли взгляд. Салах-ад-дин усмехнулся. Он умел ценить в своих врагах мужество, а этот человек и после получаса пыток, уже не способный держаться на ногах, все еще шутил, - Послушай, Саладин! - продолжил он, откашлявшись, - Давай договоримся. Ты и так получил, что хотел, получил «Беллу»... Эти люди ничего не стоят как рабы. Позволь мне выкупить их...»
Генерал приблизился к грот-мачте и, присев на корточки, заглянул в лицо человеку, привязанному к ней.
«Все, что хотел, говоришь? - улыбнулся он, - Ошибаешься, испанец. Единственное, чего я хотел — это вернуть свою жену, но на пути к ней я потерял столько денег и времени, что уже ничто на свете не сможет искупить этого! А она опять сбежала... Скажи мне: вам-то какой прок вступаться за нее? - мужчина вздохнул, - Я устал. Клянусь, я устал идти по ее следу, теряя суда и людей... устал пытать упрямцев, скрывающих ее... Скажи мне куда направилась Зейнаб, и я освобожу тебя. Просто скажи, чтобы мне не пришлось напрасно убить еще одного».
Испанец весело усмехнулся.
«Прости, но я не могу облегчить груз твоих забот! - ответил он, вытирая кровь с лица, - Я в самом деле не знаю о чем вы все толкуете...»
Взгляд генерала выразил крайнее изумление.
«Имя Аллаха на руке неверного? - произнес он медленно и, сильно сжав запястье пленника, вгляделся внимательнее в печать на его пальце, - Действительно, - улыбнулся он задумчиво, - Это оно... а султан так искал его! Скажи мне, испанец, - произнес он, выпуская руку мужчины, - Ты отнял у нее это кольцо, или Зейнаб сама дала его тебе? Она скрыла его от отца... Просто не верится, что она могла подарить его неверному... Впрочем...»
По знаку генерала двое мулатов схватили пленника, заставив его запрокинуть голову. И генерал сорвал с его шеи золотую цепь.
«Не ожидал, - произнес он задумчиво, на свету изучая кулон в форме полумесяца, - Откуда у тебя это, неверный? Или... Я слышал, ты был в плену у Мурата Рейса? Неужели пес из Сале и тебя привел «вроде бы к исламу»? - он рассмеялся и швырнул кулон на палубу, - Это не стоит ничего, если в твоем сердце нет веры! - бросил он в лицо пленнику, - Такие, как проклятый голландец и ты, не смеют осквернять это имя!»
Глаза пленника сверкали ненавистью.
«Верни! - хрипло произнес он, - Верни мне его, тварь! Я же убью тебя за это!»
Генерал весело усмехнулся.
«Вот это у тебя вряд ли получится, - произнес он и, сделав знак своим рабам, извлек шамшир из ножен, - Тем более, мне бы не хотелось, чтобы такой как ты разбогател».
Рабы прижали руку пленника к палубе, и на свету сверкнуло лезвие.
«Дон Родриго!» - послышалось со всех сторон, и воздух над галионом наполнил вой корсаров.
«Теперь он истечет кровью, рана загноится, и вскоре он умрет, - произнес Салах-ад-дин по-испански, убирая саблю в ножны, - Но у него есть еще немного времени, чтобы исправить это. И, раз уж вам так дорог ваш дон... Я передам заботу о нем своему личному врачу и сохраню ему жизнь, если немедленно услышу от вас, куда направилась девушка, что была с вами, Зоя или Опалино, или как вы ее называете!» - закончил он жестко, бросив взгляд на неподвижное тело у своих ног.
Вой смолк. Но, спустя мгновение, его сменили проклятия.
«Откуда нам знать это, проклятый сарацин! - негодовали корсары, - Только дон мог это знать! И даже он мог не знать! Он подарил Скару корабль! Да они куда угодно могли уплыть!» - кричали они.
Лужа крови вокруг дона росла на глазах. И решение о том, что есть предательство, пришло само.
«Я назову вам точный маршрут! - произнес Алехандро Рамирес громко, - Я знаю это. Только, прошу вас, скорее остановите кровь!»
«Вот так надо было! - усмехнулся генерал, обернувшись к своему подручному, - Пускай врач займется этим человеком. Остальных грузите на «Хакани Бахр», к веслам. Он тоже отправится туда, когда оправится немного...»
«Однорукий?!» - изумился мулат.
Но генерал улыбнулся очень весело.
«Не хочу ему легкой смерти. Этого, - он кивнул в сторону Рамиреса, - Ведите в каюту».
................................................................................
...Зоя остановилась у ограждений и, разложив подзорную трубу, посмотрела на море. Среди галионов Салах-ад-дина «Белла», в ее сопровождении - «Инфанта».
Значит, Родриго проиграл эту битву...
«Не волнуйся, мы обязательно победим! - произнесла Армелия уверенно, обнимая подругу за плечи, - Мы непременно победим их! Льюс и Эдвард уже совещаются...»
«Это бессмысленно, - откликнулась Зоя тихо, складывая подзорную трубу, - Это будет совершенно бессмысленная битва и напрасные смерти. Посмотри, Армелия. Их — пять! В порту есть столько галионов сейчас? И я не говорю про остальные суда!» - бросила она, уходя с балкона.
Армелия последовала за ней.
«О чем ты? - воскликнула она, - Мы же не можем сдаться!»
«И не будете. Салах-ад-дин уведет корабли, - ответила Зоя тихо, - Где, говоришь, засели наши капитаны?»
«Зоя, ты же не...»
Но Зоя уже не слушала ее.
«У нас нет ни шанса, - сказала она и Льюсу с Рейдом, - Перевес сил на стороне Салах-ад-дина. Если вы не выдадите меня, он затопит корабли и захватит порт. Просто будте благоразумны и заключите с ним сделку пока он еще может пойти на нее».
Маттис подскочил на месте.
«Выдать тебя этому мерзавцу?! Через мой труп!» - воскликнул он.
И видно было, что остальные поддерживают эту точку зрения.
Девушка прислонилась к стене и обвела мужчин внимательным взглядом.
«Какова общая численность ваших команд? - спросила она тихо, - А каково население города?»
Рейд громко сглотнул и посмотрел на Льюса. Молодой человек опустил взгляд. Это правда. Они не могут в одиночку отразить нападение берберийского флота. Но зато Салах-ад-дин, если это будет ему угодно, может получить и Зою, и город...
«Мне не причинят вреда, - произнесла девушка, прервав тягостное молчание, - Я слишком дорога для него... в прямом смысле».
Горько усмехнувшись, она вышла из залы, оставив мужчин все в той же тягостной тишине.
Рейд пришел в себя первым.
«Мы должны назначить переговоры, - произнес он каким-то не своим голосом, - Нужен переводчик».
«Я отправлюсь к Салах-ад-дину,» - произнес Малик, поднимаясь.
...Все было решено за час. И, стоя на балконе, вытирая слезы и глядя сквозь них на море вдали и удаляющиеся корабли, Армелия могла только ужасаться тому, как легко все это произошло.
Льюс обнял девушку.
«Не плачь, Армелия, - прошептал он, - Мы уже отправили сообщение губернатору. Как только мы получим подкрепление, мы последуем за ними. Мы вернем ее».
...Но ответ от губернатора пришел лишь спустя неделю, и в нем говорилось, что английский флот останется охранять англичан на Барбадосе.
Только задействовав все свое влияние среди корсаров Льюс сумел предотвратить беспорядки и не допустить нарушения приказа. Он ненавидел себя за это вечерами, но... Он бы первый пустился в это плавание даже имея всего один корабль, но... Но с Англией было связано их будущее! И он не мог позволить всем этим людям разрушить то, что было добыто для них ценой такой крови.
И, спустя пять лет, слушая ежедневные рассказы Армелии о том, с кем подружились и кого полюбили уже окончательно их люди, Льюс думал, что, все-таки, Диего Оро был прав, и оно того стоило.
Диего Оро на Ямайке и Габриэль Долорес в Пуэрто-Рико, и еще многие здесь, на Барбадосе, должно быть, временами тоже ненавидят себя за эту счастливую жизнь. Но разве они все хотели не этого?
И потом, здесь их жены и дети счастливы и свободны. А грусть о пропавших друзьях и память об их общей тайне — она остается только для этих вечерних сумерек, когда так ярко вспыхивают болезненные воспоминания... и гаснут среди теплого света любимых глаз.
................................................................................

Kvil

Ох..какая грустная вещь..прекрасная и печальная...спасибо.)

NUR

Kvil wrote:Ох..какая грустная вещь..прекрасная и печальная...спасибо.)

Тебе спасибо, что читаешь)))

NUR

................................................................................
...Девушка стояла у борта, глядя на море. Она не сказала ни слова с тех пор, когда шлюпка англичан исчезла вдали. Салах-ад-дин со стороны внимательно изучал ее лицо. Она повзрослела за эти два года. Она стала прекрасной, как мать. И такой же упрямой.
Неслышно приблизившись к девушке, генерал набросил платок ей на голову.
«Зейнаб, тебе не стоит оставаться в подобном виде, - произнес он тихо, - В каюте есть одежда, достойная тебя. Дочери султана...»
Платок упал на палубу у ног девушки, и она ответила, даже не обернувшись.
«Для дочери наложницы я выгляжу так, как должна выглядеть, и большего не нужно. Оставь меня одну».
«Прошу тебя, Зейнаб, не упрямься, - произнес мужчина очень тихо. Спокойствие давалось ему с трудом, - Разве султан не был терпелив к твоим капризам все эти годы?»
«Меня не распяли на воротах Мекнеса. Значит, был, - откликнулась девушка, - Оставь меня, генерал. Я — твоя пленница, и в море я никуда не убегу, поэтому оставь мне последнее утешение — мое одиночество и скорбь».
Темные глаза Салах-ад-дина вспыхнули яростью, но и в этот раз он сумел сдержаться.
«Скорбь по испанцу? - спросил он, и его голос дрожал от напряжения, - В таком случае тебе не стоит слишком убиваться, малика. Я лишь только забрал у него то, что ему не принадлежало, - генерал жестом подозвал слугу, - Ведь это твое, не так ли?» - спросил он, бросив на палубу у ног девушки бурый от крови мешок.
Та быстро развязала его и извлекла содержимое на свет.
«Я не хотел, чтобы перстень Идрисидов оставался у неверного, - холодно произнес генерал, - Ведь ты всегда дорожила им...»
Даже опытнейшие телохранители-мулаты не успели предугадать стремительный бросок девушки. И лишь на одно мгновение в воздухе сверкнуло лезвие катара, прежде чем пригвоздить запястье генерала к ограждению борта.
«Я отниму у тебя все! - произнесла девушка четко, перевернув нож, и они оба услышали хруст ломающихся костей, - И это — первое! - добавила она, глядя в побледневшее лицо генерала глазами, полными слез, - Но этого мало! Я разрушу твою жизнь!»
Рабы уже оттащили девушку к каютам, а ее проклятия все еще оглашали воздух над галионом.
«Я разрушу твою жизнь!»
Салах-ад-дин поморщился и вырвал нож из руки. Левая, как у испанца. Генерал усмехнулся и обернулся к врачу.
«Мой господин, нужно спешить, - произнес тот встревоженно, - Мы еще можем что-то исправить».
«Что прикажете делать с маликой?» - спросил помощник, появившися рядом.
Генерал усмехнулся, вспомнив горящие ненавистью глаза девушки. С этого дня его жизнь будет в постоянной опасности.
«Ничего, просто отнимите у нее оружие, если найдете, - ответил он, следуя за врачом, - Держите курс на Касабланку. А сопровождение направьте в Агадир, к войскам султана. Больше нам не понадобится столько кораблей,» - добавил он задумчиво, пережимая кровоточащую руку.
...Генерал остановился на корме и посмотрел на приближающиеся корабли. Неужели это правда, и англичане, все-таки, пустились в погоню за ними? Мужчина усмехнулся. Он не ожидал подобного. Тем более... всего два фрегата. На что они надеются?
«Господин, англичане просят позволить им подняться на корабль, - тихо проговорил помощник за его спиной. Он был не менее удивлен, - Они просят о переговорах».
«Что ж, - генерал хмыкнул, различив на палубе одного из кораблей фигуру в зеленом, - Примите их. Отказать шейху я никак не могу...»
Через несколько минут шейх Али Асаф Мансур и специальный уполномоченный по делам американских колоний Великобритании Эдвард Рейд ступили на борт галиона «Зумурруд». Салах-ад-дин внимательно посмотрел им в глаза, пытаясь понять их мысли в это мгновение, но... взгляд шейха, как всегда, не отражал ничего кроме любви к Аллаху, а на глазах англичанина словно стояли заслонки... как и при последней встрече.
«Приветствую вас, - улыбнулся генерал, слегка кивнув посетителям, - Но я удивлен вашим визитом... Достопочтенный шейх не может не знать о воле султана...»
«Я знаю о ней, - беспечно откликнулся шейх, подходя ближе. Этот человек, действительно, не знал страха, - Но и я, и Эдвард преследуем сегодня лишь одну цель, по сравнению с которой все остальное ничтожно. Мы прибыли с миром, генерал, просто для того, чтобы удостовериться в здоровье и... благополучии Зейнаб».
«Она благополучна, - глаза генерала еще больше потемнели, - Конечно, я не откажу вам в встрече, тем более, что теперь Вы не покинете «Зумурруд», но я, действительно, не понимаю... на что надеялся англичанин, отправляясь с Вами? Он забыл о войне?»
Салах-ад-дин опасно усмехнулся, посмотрев на Рейда, но тот сохранял невозмутимое спокойствие.
«В войне или мире, - произнес он,- Мою безопасность на Вашем корабле может гарантировать одна только Ваша честь. И то же касается безопасности шейха Мансура».
«Англичане так велиречивы! - рассмеялся генерал, - Но мне намного больше нравится идея приобрести два новеньких фрегата... Не думаю, что, окажись Вы на моем месте, Вы поступали бы иначе».
«Всю свою жизнь я стремился к тому, чтоб никогда не оказаться на месте подобных Вам,» - ответил Рейд, смерив генерала взглядом.
И на одно только мгновение ледяные заслонки с его глаз упали, обнажив перед собеседником огонь его сердца.
«Вот как!» - произнес генерал медленно, и рабы за его спиной невольно подались назад, услышав этот голос.
Но генерал только коснулся шамшира и тут же отдернул руку, услышав за своей спиной усталый голос.
«Не тронь их, Салах-ад-дин! - Зоя появилась на палубе в никабе и бурке. Он мог видеть лишь ее глаза, но и этого было довольно, - Отпусти их, - продолжила девушка, приближаясь, - Эти люди дали мне больше, чем весь Мекнес... И поэтому ты — немедленно — отпустишь их и дашь мне слово никогда не причинять им вреда!»
На мгновение генерал опустил взгляд. Означает ли это сделку? Вряд ли. Но, как бы то ни было, если он причинит вред этим людям, Зейнаб уже никогда не простит его.
«Хорошо. Даю слово. Они никогда не пострадают по моей вине, - произнес генерал, спустя некоторое время, - Пусть уходят».
Девушка обернулась к шейху и Рейду и стянула покрывало с лица.
«Я рада, что смогла увидеть вас, - улыбнулась она, - Теперь идите и не думайте больше обо мне, пожалуйста. И всем скажите: пусть забудут обо мне с этих пор».
«Зейнаб! - шейх обнял девушку и поцеловал ее в голову, - Будь благоразумна!»
«Я буду, - улыбнулась та, - Прощате, дядя, Эдвард, - она обернулась в сторону «Фелиции», - И все!»
Эдвард Рейд нахмурился.
«Миледи...»
«Идите!» - повторила девушка требовательно.
…«Я очень сильно сомневаюсь в благоразумии Зейнаб-хатун, - произнес Рейд хмуро, становясь к рулю, - Отсигнальте «Фелиции»! - крикнул он, - Курс на Барбадос!»
И, разворачивая корабль, Рейд все еще думал и никак не мог понять зачем шейху и Льюсу понадобилась эта погоня и эта встреча. Что это изменило? Ведь они, все равно, бессильны с двумя фрегатами против галиона и трех фрегатов Салах-ад-дина...
Нахмурившись, офицер обернулся на шум. Облепив правый борт фрегата, матросы шумели и смеялись, показывая на берберийский галион.
«Она уводит «Инфанту»!» - донеслись до него радостные крики.
Рейд быстро разложил подзорную трубу.
«Проклятье! - пробормотал он, глядя на корвет, обгоняющий корабль Салах-ад-дина, - Как?!»
Но в следующую минуту все вопросы отпали сами собой. Все эти физиономии на корвете были знакомы Рейду.
«Скар! Проклятый мошенник! - рассмеялся он, снова меняя курс, - Канониры на левый борт! Убрать бизань! Абордажная команда к бою!» - скомандовал он.
«Но, если мы вступим в бой, мы окажемся в затруднительной ситуации,» - произнес помощник опасливо.
«Но если мы не сделаем этого, у них, - капитан указал на корабли, направляющиеся к галиону, - Не будет ни единого шанса. Неужели она откроет огонь? - спросил он, обернувшись к шейху, - Это ведь флот ее отца».
«Думаю, сейчас Зейнаб открыла бы огонь и по отцу тоже,» - откликнулся тот задумчиво.
И, словно в ответ на эти слова, восемь бортовых пушек «Инфанты» выстрелили в нос галиону. Корабли окутал дым, и теперь Рейд мог только слышать: выстрелы не прекращаются.
… «Думаю, она намерена пустить его ко дну!» - заметил Маттис, занимая место у борта в ожидании команды на абордаж.
«Думаю, коровет не может пустить ко дну галион,» - откликнулся Пабло Роя сурово.
«Значит, придется им помочь!» - усмехнулся :бип:.
«На абордаж!» - выкрикнул Льюс, передавая руль Абисмо и обнажая шпагу.
«А вроде собирались начать жить по закону!» - вздохнул Мигель Суэртэ, бросая кошку.
И смех корсаров смешался с бранью и проклятиями на всех языках Средиземноморья.
...Спустя час, глядя с палубы захваченного галиона вслед удаляющемуся корвету, корсары кричали «До свидания, Зоя!», но теперь уже они точно знали, что это «До свидания» означает «Прощай». И даже Маттис Марино, вытирая кровь с лица, усмехался как-то безнадежно в ответ на все утешения: «Я был с ней пока мог ее защитить, но нельзя защитить ее от себя самой!»
Посовещавшись, Льюс и Эдвард договорились скрыть события этого дня ото всех. Новости, что они могли сообщить, никого бы не утешили на островах. А Рейду нужно было еще как-то урегулировать вопрос с Оро и Долорес, внезапно вызвавшимися в Танжер, и он решительно не знал, что ему делать с этими упрямцами.
................................................................................
...Дом лорда Августина Виндзли стоял над морем и был расположен столь удачно, что в погожие дни все комнаты с этой стороны были залиты солнечным светом.
Май 1684 года выдался исключительно теплым и солнечным.
Сидя в кресле за столом своего просторного кабинета, лорд задумчиво смотрел на море, виднеющееся сквозь открытые окна, и по мечтательному выражению на его лице ни один человек на свете не догадался бы о том, что занимает его мысли.
Вздохнув, лорд Виндзли выпрямился и придвинул к себе бумаги. Английский лорд не может позволить себе понежиться в солнечном свете более получаса в день. Вздохнув еще раз, мужчина распечатал донесения из колоний и со скучающим видом разложил их стопочками перед собой. Да он и так знает, что напишут ему эти проходимцы! Все прекрасно, служба идет! Уж конечно они не напишут ему об участившихся пиратских рейдах в районе Антильских островов и об этой новой корсарской компании... как ее там! Впрочем... странно называть этих пиратов корсарами или флибустьерами. Кажется, им глубоко безразлично с кем вести войну. А судя по последним сведениям, полученным непосредственно от пиратов с затопленного ими судна, для них это именно война, а не разбой. Лорд вздохнул еще печальнее, вспомнив лицо того корсара. «Клянусь Господом-Богом, это была женщина!» Что за бред!
Отмахнувшись от неприятных мыслей, лорд Августин снова взялся за бумаги. И только теперь едва заметная улыбка коснулась его губ. Похоже, Эдвард был прав, и на этих людей Англия, действительно, может опереться. Донесения Скара, Оро и Долорес не переставали радовать лорда. Не смотря на то, что они, по-прежнему, порой руководствовались своими пиратскими привычками, даже это, в конце концов, шло на пользу Англии. Чего стоило одно только пленение генерала с этим непроизносимым именем... Во всяком случае, для карьеры самого лорда Виндзли это было как нельзя кстати. Жаль, конечно, что его пришлось выдать Мекнесу, но лорд не строил иллюзий насчет выгоды Сент-Джеймса от этой выдачи. Генерал стоил очень дорого.
Улыбнувшись веселее, лорд пробежал глазами очередную записку Рейда. Эдвард не изменяет себе! Со всех сторон Англии грозит опасность, во всех он видит предателей... Впрочем, с губернатором Барбадоса он не ошибся. Пожалуй, стоит и эту информацию проверить.
«Эдвард! Неутомимый слуга Империи, дал бы мне хоть небольшую передышку!» - рассмеялся лорд, откладывая записку в специальную папку.
И нахмурился, посмотрев на часы. Точно. Сегодня Эдвард просил его принять кого-то, и этот кто-то заинтересовал его, кажется... Интересно, кто же это был?
Тихо постучав, в кабинет вошел секретарь.
«Лорд Виндзли. К Вам посетитель. Эта дама утверждает, что сэр Рейд договаривался о встрече,» - недоверчиво хмурясь, сообщил он.
Лорд Виндзли вышел из-за стола и одернул камзол. Точно! Эдвард заинтересовал его тем, что это будет женщина.
«Пригласите ее, Джереми, - сказал он и добавил быстро, - А, Джереми! Как она представилась?»
«Сеньорита Алегрия Феличидад,» - ответил секретарь и вышел.
Улыбка сползла с лица лорда Августина.
Неслышно ступая по ковру, в кабинет вошла молодая девушка, которой лорд Виндзли, впрочем, сегодня дал бы намного больше ее лет. Окинув гостью быстрым взглядом, он сразу отметил это — то, как умело она прибавила себе годы, облачившись в строгое жемчужное платье, пышный воротник которого на манер модниц прошлого столетия и такие же пышные кружева на длинных рукавах совершенно скрывали тело от посторонних глаз. И ее длинные отделанные кружевом перчатки, и строгая прическа, лишенная всяких украшений, кроме, собственно, ее шикарных темных волос, спущенных по щекам и забраных на затылке. И эта длинная юбка — такая длинная, каких уже не носят, из-под нее не видно было даже кончиков туфель... Эта девушка словно сошла с картины эпохи испанского маньеризма!
Если бы только не ее глаза.
Лорд Виндзли поклонился гостье, пряча улыбку. Она могла изменить многое, но изменить этот разбойничий взгляд даже такой актрисе не под силу!
«Миледи Феличидад, приветствую Вас, - произнес лорд учтиво, предлагая девушке кресло, - Присаживайтесь. Мы ведь встречались с Вами у сеньора Сервантеса, - он решил сразу отбросить притворство и по улыбке девушки понял, что той по душе такой разговор, - Могу ли я предложить Вам что-нибудь?»
«Пожалуй. Сейчас время чая, не так ли?» - улыбнулась гостья, поднимая на хозяина темные как бездна глаза.
Через пять минут чай был подан, и они продолжили разговор.
«Чем я могу быть полезен миледи?» - поинтересовался лорд, которого распирало от любопытства, а строить догадки он не любил.
Девушка поставила чашку на стол.
«Вы узнали меня, милорд, - улыбнулась она, - И, полагаю, Вам известны мои обстоятельства».
«До меня доходили слухи, - быстро соврал тот, - Очень печальная история!»
Гостья тихо рассмеялась и стала медленно снимать перчатки.
«Ужасающе неудобно, - пожаловалась она, - И европейцам еще хватает лицемерия ругать нас за хиджаб, при том, что своих женщин они заставляют носить подобное! Милорд, - быстро подняв взгляд на мужчину, произнесла она совсем другим голосом, - Если Вам доводилось слышать о разгроме компании «La vela libre», то могу я предположить, что и слухи о компании «El viento libre» до Вас тоже дошли?»
Лорд Виндзли побледнел. Эти глаза смотрели ему в самую душу, и крик пленного корсара почему-то все звучал в голове.
«La bestia de mar? » - спросил он, не задумавшись ни на мгновение.
«Или «La bestia sangrienta», называют по-разному, - откликнулась гостья с улыбкой, - Впрочем, я назвалась иначе, но не в этом дело. У меня есть предложение к Вам, милорд».
«Сомневаюсь, что оно может быть законным, если я верно понимаю, кто Вы, миледи,» - мрачно произнес Виндзли, и его голос прозвучал по-военному жестко.
Но улыбка не исчезла с лица его гостьи.
«От лорда Виндзли я ожидала других слов! - разочарованно произнесла она, - Лорд Виндзли, без сомнения, спросил бы прежде всего: что это принесет Англии?»
Мужчина понимающе улыбнулся, и в его глазах сверкнул азартный огонек.
«И что... это даст Англии?» - спросил он.
И словно кокон с бабочки (хотя лорду и казалось неудачным подобное сравнение) с девушки спала вся ее высокосветская учтивость.
«Пятьсот тысяч Англия получит за каперскую грамоту для каждого моего офицера, а их всего пятеро, - произнесла она быстро и четко, глядя в глаза лорду жестокими темными глазами, - Или эти деньги получите лично Вы. Мне безразлично. Я собираюсь направить свои карабли к Магрибу. У Вас был договор с Родриго Сангре на такое же количество судов, не так ли? Я пройду этот маршрут за него, - лорд слушал, почти не дыша, - Полагаю, к этому времени цели изменились, - продолжала девушка быстро, - Но это не имеет для меня значения. «El viento libre» закончит дело, начатое «La vela libre», и Вы... то есть, Англия... получите все то, о чем договаривались с ее доном. Не стану врать Вам, милорд, - добавила она более спокойно, - Завершив это соглашение, я буду считать договор выполненным до конца. Но Вам не стоит опасаться того, что мы вернемся сюда, - девушка улыбнулась, - Угрожать спокойствию мирных колонистов. Я намерена осесть в Сале. Видите, милорд, я предельно честна с Вами. И Вы не можете не понимать выгоду этой сделки. Я не прошу ничего. Единственное, что мне требуется, это право убивать от лица Англии по пути в Магриб».
Лорд Виндзли сжал пальцами переносицу.
«Господи... Миледи, сколько Вам лет? Вы говорите сейчас,» - пробормотал он.
«Восемнадцать, но там, где я родилась, взрослеют быстро, - ответила девушка с улыбкой, - И не хмурьтесь так, лорд! Война в Танжере подтачивает силы Англии. Вам просто необходимо отвлечь флот Исмаила сейчас, иначе дело для вас может закончиться очень плачевно. А ничто так не отвлекает внимание султана на себя, как Бу-Регрегская республика. Поверьте мне, небольшой шум там, - она усмехнулась, - Многое может изменить. И потом... разве французы не ведут сейчас переговоры с Мекнесом?»
Лорд Виндзли поднял на гостью изумленный взгляд.
«Неужели даже это уже стало достоянием гласности?»
Улыбнувшись, девушка положила на стол перед лордом несколько вскрытых писем, подписанных по-французски.
«Пусть это станет для Вас залогом моей честности и доброй воли в этом сотрудничестве, - произнесла она, поднимаясь на ноги, - Я буду ждать Вашего ответа два дня. Мое судно называется «Indomito».
Она уже дошла до двери, когда лорд остановил ее.
«Непокоренная? - спросил он задумчиво, - А могу я узнать девиз этого судна?»
Девушка улыбнулась и, уже шагнув в двери, ответила: «Mi acero – mi ley».
Едва шаги гостьи стихли, в кабинет лорда, словно яркая бабочка, впорхнула его восемнадцатилетняя дочь и, обвив шею отца руками, защебетала весело и беззаботно.
«Папочка, папа! Ты видел эту особу! Такая напыщенная и важная, а у самой платье, ну, совсем не модное! Просто королева Изабела какая-то! Спорю, и корсаж у нее железный как в пятнадцатом веке! Кстати, кто это?»
Лорд Виндзли осторожно высвободился и посмотрел дочери в лицо.
«Оливия, эта девушка приходила по делу,» - ответил он.
И эти слова заставили юную Оливию Виндзли весело рассмеяться.
«Какая же она девушка, папа?! Она старая уже!»
Лорд нахмурился.
«Оливия, ангел мой... давай отложим это на потом, - произнес он устало, - Я должен серьезно подумать. Ступай».
Обижено поджав губки, юная мисс покинула кабинет.
А лорд Августин Виндзли долго еще сидел, уперевшись локтями в стол и разглядывая донесения французских дипломатов.
« Mi acero – mi ley, - проговорил он, наконец, разворачивая одно из них, - Мой клинок — мой закон...»
...............................................................................

Kvil

Хммм..всё не так печально,как могло бы быть)Я рада))

NUR

Kvil wrote:Хммм..всё не так печально,как могло бы быть)Я рада))

Ну да, я не против отправить героев на тот свет, но принципиально против рабства.)

NUR

.............................................................................
...Мужчина в черном был практически неразличим в сумерках, но по колебанию воздуха пленники могли понять, что он находится недалеко от них.
«Как это могло произойти?! - негодовал он, наступая на застывших в почтительных поклонах офицеров, - Как вообще можно было организовать побег... с галеаса?!»
«Простите, генерал. Мы не знаем, как они сделали это, - тихо откликнулся один из них, склоняясь еще ниже, - Должно быть, сама преисподняя на их стороне...»
«Что за бред! - прервал его генерал нетерпеливо, - Не нужно продавать душу, чтобы избавиться от цепей! Но как... они могли освободиться от цепей? Вы допросили охрану?»
«Никто из них не сознался. Мы ожидали Вашего прибытия, чтобы решить, что делать дальше,» - откликнулся офицер.
«Да, это верно, - произнес генерал задумчиво, потирая запястье левой руки, - Все еще ноет, - пробормотал он и, обернувшись к офицерам, продолжил уже прежним голосом, - Сколько из них сбежали?»
«Не думаю, что многие, хотя точно мы еще не сосчитали, - откликнулся офицер, - Большая часть из бежавших — трупы теперь. Прости, господин, мы не уберегли собственность султана! - добавил он, низко поклонившись. Господин только отмахнулся от этих слов, и офицер продолжил более спокойно, - Но нам удалось задержать зачинщиков... Во всяком случае, большинство из пойманных показывают на этих людей».
«На этих людей? - в голосе мужчины прозвучала угроза, когда он склонился к неподвижным телам у своих ног. Присев на корточки, он схватил за волосы одного из пленников и заставил его поднять голову, - Вы все еще называете этот сброд людьми!» - усмехнулся он, посмотрев в темное худое лицо.
Действительно, гребцы с галеасов султана Исмаила переставали походить на людей уже через неделю, если только они переживали первую неделю на веслах.
Брезгливо оттолкнув безвольное тело, генерал снова выпрямился и вытер руку о плащ. Его удивляло даже не столько то, что эти существа сумели организовать побег, сколько то, что эта мысль пришла им в головы после всего перенесенного.
«И даже немного боятся нас. Да, парни? - раздался снизу простуженный голос. Он был неузнаваем и, тем не менее, генерал узнал его, - Султан Магриба — это не самая влиятельная родня!» - закашлявшись, пленник склонился к самой земле, и его товарищи поддержали его, зашептав что-то по-испански.
Генерал медленно обернулся и жестом подозвал слугу с факелом. И в свете огня он ясно различил: у этого существа, давно уже утратившего все общее с человеком, кроме, разве что, довольно извращенного чувства юмора, не было левой кисти.
«Так это ты, - медленно произнес генерал, снова приближаясь к группе пленных, - Я знал, что испанцы упрямы, но ты оказался упрямее многих... Ты все еще жив!»
Пленник поднял голову, и мужчина увидел, какой яростной ненавистью сверкнул его взгляд.
«Я ведь обещал убить тебя? Я всегда держу слово,» - ответил он и снова закашлялся.
«Этот не доживет до весны, - произнес офицер, остановившись рядом с генералом, - Болезнь убьет его раньше».
«Что ж, в таком случае его и остальных отправьте на «Магрибе» в Кенитру, а потом, в Касабланке, можете продать их европейцам, - ответил тот, разворачиваясь, - Но не дайте им умереть раньше, - добавил он зловеще, - Пусть они почувствуют разницу рабства здесь и там!»
«Вот сволочь! - пробормотал Алехандро, - Да что может быть хуже галеаса?!»
«Поверь мне, есть много вещей,» - тихо откликнулся его товарищ с земли.
И из-под его длинных ресниц сверкнула насмешливая веселая улыбка.
...Портовый рынок Касабланки был наполнен звуками и запахами, которые возвращали многих из рабов, выставленных здесь на продажу, в их веселое и свободное прошлое — на пять, десять, а то и двадцать лет назад. Когда-то и они приводили к этим берегам корабли, груженые невольниками со всего Средиземноморья, и так же вели их по берегу, закованными в цепи, длинными шеренгами безликих существ. Сегодня они сами оказались на месте рабов.
Алехандро Рамирес затравленно озирался кругом. Он уже получил не один удар плетью за это, но, все-равно, мужчина не мог преодолеть любопытства. Так это и есть Касабланка! Он знал, что город прекрасен. Многие, побывавшие там, говорили об этом. Но этот рынок... Корсар болезненно сморщился и бросил быстрый озабоченный взгляд на человека за своей спиной. Ошиблись и офицеры, и доктора Салах-ад-дина! Алехандро усмехнулся. Ни рабство на галеасе, ни пытки, ни болезни — ничто не смогло свести в могилу этого упрямца! И только он подумал это, как пленник пошатнулся и едва не упал. Алехандро поддержал его, даже не вскрикнув от удара плетью.
«Иди вперед, пес!»
«Иди, Алехандро, - преодолевая слабость, пленник выпрямился и улыбнулся товарищу, - Просто не смотри на меня».
«Молчать, собака!» - плеть охранника полоснула мужчину по лицу, но и сквозть кровь он продолжал улыбаться.
«Я слышал, что Исмаил держит армию рабов, но не верил в это, пока не повстречал вас, - произнес он по-арабски, - Рабское поведение выдает раба и среди свободных!»
Закашлявшись от нового удара, он продолжил путь, улыбаясь все так же насмешливо.
«Дон, тебе не стоит быть столь надменным с ними... эти псы мстительны и жестоки, опасайся их злобы,» - произнес один из рабов по-испански, поддержав пошатнувшегося мужчину.
Он шел в соседней шеренге, рядом с ним, но до сих пор был словно тень, и корсары даже не замечали его.
Бросив на пленника быстрый взгляд, испанец усмехнулся веселее.
«Ты называешь меня доном?» - тихо спросил он, преодолевая боль в горле.
«Так называют тебя твои люди,» - откликнулся тот.
«У меня больше нет «моих людей»...»
Мужчина не успел договорить. Его прервал злой шепот Алехандро.
«У тебя есть твои люди, пока мы живы! И, пока ты жив, ты останешься нашим доном!»
«Просто по-детски наивно и мило,» - пробормотал пленник.
Алехандро зло нахмурился, расслышав эти слова. Но, спустя минуту, он осознал, что пленник из соседней шеренги предупредил их.
«Как тебя зовут? - спросил он тихо, - Ты... испанец?» - Алехандро очень сомневался в этом.
«Мое имя Тарик, - ответил тот с улыбкой в голосе, - Я араб».
«А испанский?»
«Был у вас в плену, - снова улыбнулся Тарик, - Рабами торгуют все, так?»
Алехандро нахмурился, услышав эти слова.
«Это так, - тихо ответил он и добавил, спустя некоторое время, - Но ты не питаешь ненависти к испанцам?»
«Только к рабству, - откликнулся юноша, - Теперь сделай так... постарайся, чтоб вас как можно хуже было видно покупателям...»
Алехандро не знал зачем араб просит об этом, но почему-то он подсознательно доверял этому человеку. И выполнить его просьбу не составило труда, потому что, едва дойдя до места, дон потерял сознание, и корсары под шумок оттащили его за ряды невольников. Наблюдая оттуда за торгом, они постепенно начали понимать смысл совета араба. Покупатели требовали здоровых молодых мужчин... самого Тарика купили в числе первых... Если бы они остались на виду, их сразу раскупили бы, а дон остался бы один среди калек, которых торговцы всучивали словно в довесок к здоровым рабам.
Однако корсарам не пришлось долго радоваться своей удаче. Торговец оказался опытным. И, опытным взглядом окинув шеренги рабов, он приказал подручным вытащить здоровых испанцев вперед. Под плетью особо не поспоришь, и корсары подчинились. Но, стоя в ряду невольников, они то и дело озирались на своего дона, с которым теперь, спустя столько месяцев, разлучались, должно быть, навсегда.
«Проклятые сарацины!» - бормотали они, глядя в лица покупателей.
Тут сразу видно было, какого раба ищут господа — домой, на работы или на галеасы. Но каждый из них требовал — здорового и молодого. Никогда раньше корсары не чувствовали этого, хотя они и торговали людьми многие годы... но никогда раньше они не могли почувствовать насколько это омерзительно. И вот теперь они испытали это на себе.
Алехандро Рамирес страдальчески смежил веки. Здесь были даже женщины!
«Сколько испанцев у тебя есть?» - услышав женский голос, корсар открыл глаза.
Должно быть, это была еще очень молодая девушка, но одета она была как шахиня, не меньше! Равнодушно глядя на шеренги рабов сквозь прорезь дорогого никаба, она придирчиво щурила темные карие глаза, словно оценивая их, и совершенно не слушала торговца, который так и вился вокруг нее.
«Хватит болтать! - бросила она презрительно, прервав его, - Меня не интересует, что ты думаешь. Я хочу купить испанцев и только испанцев. Поэтому выведи сюда их всех».
Глаза торговца медленно округлились.
«У госпожи будет столько денег?» - пробормотал он растерянно, машинально давая знак своим слугам.
Карие глаза насмешливо сверкнули из-под покрывала.
«У госпожи будет столько денег, чтоб прикупить к твоим рабам и твою шкуру! - бросила она надменно и добавила, прямо посмотрев в покрасневшее от гнева лицо бербера, - Или ты считаешь, бинт Мурат Рейс не способна на это?»
Торговец медленно отступил назад.
«Прошу прощения, госпожа, - произнес он, опомнившись, и склонился перед покупательницей в низком поклоне, - Дети Мурата Рейса желанные гости для меня. Я предоставлю тебе лучших испанских рабов».
«Ты предоставишь мне их всех!» - сделав знак своему слуге, девушка развернулась, намереваясь уйти.
Алехандро и другие следили за ней отчаянными взглядами. Сейчас она купит их всех, но дон так и останется здесь... Почему торговец его не вывел с остальными?
«Проклятье! - оттолкнув охранника, Алехандро бросился за девушкой, но в следующую секунду был сбит с ног, - Госпожа! Дочь Рейса! - крикнул он, глотая пыль, - Тебя обманули! Это не все испанцы!»
«Молчи, собака! - бросил торговец презрительно, - Детям Рейса я не предложу гнилой товар!»
Прозвенев золотом, девушка обернулась на крики, и ее гневный взгляд обжег торговца.
«Ты... соврал мне?»
«Он соврал! - упираясь изо всех сил, выкрикнул Алехандро, и тут уже заголосили все корсары, - Купи нашего дона, госпожа! Будь милосердна!»
Не обращая внимания на ошеломленных торговцев, девушка прошла сквозь ряды рабов и присела рядом с обессилевшим пленником, щупая его пульс.
«Что с ним случилось? - спросила она, обернувшись к Алехандро, и бросила в сторону слуг, все еще удерживающих его, - Отпустите его! Теперь он принадлежит мне!»
«Мы были в плену, - ответил молодой человек, растирая запястья, - На галеасе... с прошлого октября... потом, после побега, его пытали... и, не знаю, он все кашляет... А рука — это ерунда... дон отлично обходится и одной!» - усмехнулся он с горечью.
«Госпожа, Вы видите, он опасен! - раздался за его спиной голос торговца, - Я просто не хотел продавать такую тварь дочери Мурата Рейса».
Девушка стащила повязку с лица и, приподняв голову пленника, нахмурившись, посмотрела на него.
«Дети Рейса были старше меня теперешнего еще девять лет назад, - пробормотал тот, открыв глаза, - И я сомневаюсь, чтобы старику хватило сил наблудить еще...»
Брань смешалась со смехом. Но пленник уже не слышал этого. Он снова потерял сознание.
Усмехнувшись, девушка закрыла лицо и встала.
«Я покупаю всех, - произнесла она и, обернувшись к корсарам, добавила с улыбкой, - И люди, служившие моему отцу, у меня не будут рабами».
Изумленно переглянувшись, освобожденные от цепей испанцы подняли на руки своего дона и последовали за таинственной незнакомкой, возбужденно перешептываясь.
Они дошли уже до самого порта, когда Рамон Санчес тронул руку Алехандро, останавливая его.
«Смотри, это ведь тот парень, - сказал он, указывая на людей вдалеке, - Как его там...»
«Тарик, - грустно произнес Алехандро, взглядом проследив за юношей, - Если б не он — все сложилось бы совсем не так удачно для нас...»
«Да, - согласился Санчес хмуро, - А у типа, купившего его, глаза убийцы...»
Корсары вздохнули.
«Это тот араб? - поинтересовался возникший словно из пустоты подручный «бинт Мурат Рейс». Его лицо, как и лицо его хозяйки, было скрыто повязкой, - Он помог вам?»
«Да... иначе нас бы разлучили,» - откликнулся Рамон растерянно.
«Ясно,» - произнес мужчина и отошел от них.
Корсары недоуменно переглянулись. С каждой минутой происходящее казалось им все более странным.
.............................................................................................................................
...Медленно открыв глаза, мужчина попытался подняться, но он был слишком слаб и тут же упал на подушки. Подушки... Мужчина нахмурился и, повернувшись, коснулся щекой ароматной ткани. Она пахла свежестью и... малагой. Мужчина нахмурился сильнее. Он бредит этим запахом с тех пор, как попал в плен!
«Господин проснулся? - раздался над ним совсем еще юный женский голос. Должно быть, это была даже не девушка, а девочка, - Хотите пить? Или есть? Или господин желает умыться и побриться?»
Мужчина невольно улыбнулся, увидев над собой загорелое девичье лицо. Нет, все-таки, это девушка. Но не та, что покупала их...
Рыжие кудрявые волосы торчали во все стороны из-под выгоревшего платка, и ее обгоревшее на солнце лицо покрывали сотни, наверное, крупных конопушек.
«Господин?» - позвала она снова, не услышав ответа.
«Как тебя зовут?» - спросил тот.
«Ясмин. Ясмин будет ухаживать за господином всю дорогу до дома, - сообщила девушка весело, - Ясмин накормит, напоит, умоет и побреет господина, и расскажет ему все, что он желает знать! Но сначала господин должен выпить это, - с виноватым видом добавила она, поднося к губам своего подопечного большую кружку, - Это не очень вкусно, но очень полезно для Вашего горла... Ведь Вам уже лучше?»
«Вообще-то, да, - согласился тот, отхлебнув из кружки, - А сколько времени прошло? И где все?»
«Господин не должен волноваться об этом! - откликнулась Ясмин, наливая воду в серебряный тазик, - Друзья господина тоже на наших кораблях. Просто мы не могли разместить их всех на одном корабле и разместили на нескольких. Но сеньор Алехандро Рамирес и сеньор Тарик здесь, если господин хочет поговорить с ними! - добавила она, устраиваясь на краю кровати с лезвием в руках, и озадаченно посмотрела на мужчину, - Я еще не пробовала брить кого-то,» - сообщила она, поднося лезвие ему к горлу.
Мужчина сглотнул и быстро отнял у девушки опасный предмет.
«Пожалуй, с этим я подожду, - улыбнулся он, - Послушай, Ясмин... а поесть есть чего-нибудь?»
«Все, что угодно, для господина!» - воскликнула девушка, срываясь с места.
«Родриго».
«А? Чего?» - Ясмин недоуменно посмотрела на больного, явно, не поняв смысла сказанного.
И, улыбнувшись веселее, тот повторил.
«Меня зовут Родриго Сангре».
Ясмин широко улыбнулась.
«Это я знаю! - откликнулась она, расставляя на кровати рядом с ним блюда с едой, - Вот. Мы старались, как могли, дон Родриго!»
Мужчина нахмурился.
«Думаю, больше я не дон».
«Но нам приказано Вас так называть,» - пробормотала девушка.
С помощью Ясмин Родриго сел, наконец, на кровати и приступил к еде.
«Вкусно, - улыбнулся он девушке, пожиравшей его влюбленный взглядом, - А скажи мне, Ясмин... Кто же вы такие, что ваша госпожа покупает столько рабов и дает им свободу? Она ведь не дочь Мурата Рейса, так?»
Девушка весело рассмеялась.
«Да она и не госпожа! - ответила она, наливая мужчине вино, - Фурия местная...»
«Фурия все слышит, - раздалось от двери, и девушка невольно вздрогнула. Родриго этот голос тоже был знаком, - Ясмин, ступай к Хафизу. Пусть придет побрить дона Родриго».
«Фурия и есть!» - бросила девушка обижено и, показав женщине язык, выбежала из каюты.
Сегодня «бинт Мурат Рейс» была одета иначе, намного проще, чем на рынке. Ни золота, ни дорогой одежды. Длинные рубахи, как та, что была на ней, носили все берберийские бедняки. И только никаб оставался неизменной частью гардероба этой женщины. Только в этот раз вместо вышитого золотом шелка была грубая бордовая материя, выцветшая на солнце и давно утратившая свой истинный цвет, которую таинственная незнакомка оборачивала вокруг лица на манер маски.
Подойдя к кровати, она стянула повязку с лица и едва заметно улыбнулась, посмотрев на пустые тарелки.
Родриго поморщился. А он думал, что это был бред... Но перед ним, действительно, мулатка. Сколько ей? Мулатки обычно выглядят старше своих лет... Этой, должно быть, около восемнадцати или двадцати. Гладкая кожа, чувственные губы, темные пронзительные глаза. Глаза человека, привыкшего убивать — в этом Родриго Сангре не ошибался.
«Меня зовут Зулейха. И Ясмин права, я не госпожа здесь, - произнесла женщина, убирая с кровати пустую посуду, - Но я наделена значительной властью. Поэтому, если у дона есть вопросы, я готова ответить на них все».
«Почему вы называете меня доном?» - спросил Родриго, нахмурившись.
«Нам так приказано».
«Зачем я здесь?»
«Чтобы не оказаться в худшем месте».
«Кто ваш господин, что он так старается ради меня?»
«Наш господин старается только для себя».
Лицо мужчины потемнело.
«А отвечать нормально ты можешь, или водить меня за нос — тоже приказ?» - спросил он хмуро.
Зулейха улыбнулась и забрала у него лезвие.
«Дон Родриго, такого приказа не было, - ответила она, - Вы можете узнать все о компании «El viento libre», кроме того, что нам запретили говорить. Об этом Вы узнаете по прибытии. Очень скоро, уже завтра, - добавила она с улыбкой, - Но Вы можете не волноваться за свою судьбу и судьбу своих людей. Вы свободны. Скоро Вы сами все поймете».
«Так вы, все-таки, пираты, - произнес Родриго задумчиво, - Вы служите какой-то стране или только себе?»
«Мы служим стране. И об этом Вы тоже узнаете завтра. А пока позвольте Хафизу побрить Вас,» - и, передав лезвие вошедшему в каюту арабу, девушка снова закрыла лицо и вышла.
Родриго нахмурился, посмотрев в темные глаза, видневшиеся в прорези маски. Здесь все закрывают лицо? Многого от таких людей не узнаешь!
Однако, спустя час, он мог с уверенностью сказать, что от мрачного Хафиза узнал намного больше, чем от обеих девушек. Должно быть, корсар из абордажной команды был не в курсе приказа относительно испанцев, поэтому он разговаривал с Родриго намного свободнее, весело перечисляя совершенные рейды и затопленные и взятые суда.
«И это только в эту весну и лето! - рассмеялся он, умывая дона, - «El viento libre» уже сейчас нагоняет ужас на побережье! А потом будет еще лучше!»
«Такое ощущение, будто вы ведете войну,» - произнес Родриго задумчиво.
«Так оно и есть, - согласился корсар, - Но они сами виноваты, что не дают нам спокойно жить!» - добавил он, поднимаясь и убирая тазик.
Некоторое время Родриго мрачно смотрел на закрытую дверь. Если бы не слабость, он узнал бы все уже сейчас, но после всего перенесенного пища и вино были для него словно снотворное, и вскоре мужчина снова уснул.
...Проснувшись утром, он чувствовал себя намного лучше, и тут же потребовал у Ясмин, проведшей, похоже, всю ночь у его кровати, одежду.
Девушка обижено нахмурилась.
«А завтрак, дон Родриго? Я так старалась!» - пробормотала она.
Подойдя к столу, мужчина окинул взглядом благоухающие блюда.
«Спасибо. Но ты явно переборщила с количеством, - улыбнулся он, приступая к еде, - Столько мне не съесть».
«Вчера же съели!»
Родриго удивленно поднял брови.
«Видно, я хорошо оголодал! - рассмеялся он, - Очень вкусно, Ясмин. Послушай, а нет ли вина к этим прекрасным блюдам? Мне все чудится запах малаги, хотя... вряд ли, конечно, здесь она есть...»
«Есть! Есть! - быстро откликнулась девушка, распахивая дверцы резного шкафчика, - Это вот это вино, да? - спросила она, протягивая Родриго бутылку, - Пейте на здоровье!»
«Спасибо, Ясмин. Ты лучшая сиделка из всех,» - улыбнулся тот, взламывая печать на бутылке.
И улыбнулся снова, ощутив горький запах вина.
...Алехандро Рамирес и еще некоторые корсары «La vela libre» встретили своего дона на палубе. Их тоже побрили и переодели в арабскую одежду (хотя в порту и обещали найти что-нибудь европейское), и выглядели корсары очень даже неплохо.
«Так значит, пираты, - произнес Родриго, посмотрев на красное полотнище флага над своей головой. Они с Алехандро отошли к борту, чтоб переговорить, но даже в отдалении от других людей продолжали разговор вполголоса, - Мы все еще идем в направлении Кенитры, - задумчиво произнес дон, - И идем довольно близко к берегу... Значит, либо Рабат, либо Сале».
«Ты думаешь, это корабль одного из четырнадцати капитанов Бу-Регрегской республики?» - спросил Алехандро встревоженно.
«Не обязательно. Но этот флаг поднимают только берберийские пираты, - откликнулся дон, - Теперь ясно, что она имела ввиду, говоря о службе стране! - усмехнулся он и добавил мрачно, указывая в сторону берега, - А это Рабат. И мы идем мимо».
................................................................................

Kvil

Интересно.)Мне нравится.)

NUR

Kvil wrote:Интересно.)Мне нравится.)

В таком случае - продолжим)